Лаппа Татьяна Николаевна: биография, фото и интересные факты. Три жены Михаила Булгакова: спасительница, вдохновительница и хранительница Татьяна лаппа

Первая любовь Владимиру Ривлину У первой у любви Обычно краткий срок. Не надо «Се ля ви!» - В крови остался сок. И станет он бродить По венам голубым. И душу бередить Тому, кто был любим. О городе своём Забудь в другой стране… А помнишь, вы вдвоём Гуляли, как во сне. Как

Первая любовь Татьяна Николаевна Лаппа Татьяна Николаевна (в первом браке Булгакова, в третьем Кисельгоф), (1892–1982), первая жена Булгакова, оставила о нем устные воспоминания, записанные рядом исследователей булгаковского творчества в последние годы ее жизни, когда

Любовь на разрыв: Татьяна Егорова Первого июля 1966 года Театр сатиры отправился на гастроли в Ригу. Для Миронова (он отправился в столицу Латвии отдельно от труппы – вместе со своим приятелем сценаристом Александром Червинским, на его автомобиле) эта поездка станет

«Найдите Тасю, я должен перед ней извиниться», - прошептал смертельно больной человек в ухо склонившейся над ним сестры. Жена стояла в углу комнаты, изо всех сил стараясь сдержать подступающие слезы.

Михаил Булгаков умирал тяжело. Трудно было поверить, что этот измученный человек когда-то был стройным синеглазым юношей, который впоследствии стал великим писателем. В жизни Булгакова случалось многое - были и головокружительные взлеты, и пора безденежья, его любили ослепительные красавицы, он был знаком с многими выдающимися людьми того времени. Но перед смертью он вспоминал лишь о своей первой любви - о женщине, с которой он обошелся не лучшим образом и вину перед которой ему хотелось искупить, - о Татьяне Николаевне Лаппа.

Испытание семьей

…ЛЕТО в Киеве. По набережной гуляют красивые пары, колышутся резные листья каштанов, воздух наполнен какими-то неизвестными, но очень приятными ароматами, и после провинциального Саратова кажется, что ты попала на сказочный бал. Именно таким запомнился 16-летней Татьяне Лаппа ее приезд к киевской тете в 1908 году. «Я познакомлю тебя с мальчиком, он покажет тебе город», - сказала тетя юной племяннице. Таня и Михаил идеально подходили друг другу - они были ровесниками, оба из хороших семей (отец Татьяны был управляющим Саратовской казенной палаты, а Михаил был из семьи профессора Киевской духовной академии), поэтому нет ничего удивительного в том, что между молодыми людьми быстро вспыхнули нежные чувства.

Когда каникулы закончились и Таня уехала обратно в Саратов, влюбленные продолжали переписываться и поддерживать отношения к большому неудовольствию своих семей. Родителей можно было понять - мать Булгакова настораживало то, что сын забросил учебу в университете, а родителям Татьяны очень не понравилась телеграмма, присланная приятелем Булгакова. «Телеграфируйте обманом приезд. Миша стреляется», - значилось в телеграмме, пришедшей в дом Лаппа, после того как родители не отпустили Татьяну в Киев на праздники.

Но, как водится, препятствия только подогрели чувства влюбленных, и уже в 1911 году Булгаков отправился в Саратов знакомиться с будущими тестем и тещей. В 1913 году родители окончательно смирились с желаниями детей (к тому времени Татьяна уже успела забеременеть и сделать аборт) и дали свое согласие на брак.

Они стояли перед алтарем, красивые и счастливые. И ни один из них не мог проникнуться серьезностью момента - обоих постоянно тянуло рассмеяться. «Как они подходят друг другу по безалаберности натуры!» - сказала как-то о юных влюбленных сестра Булгакова Вера, и надо сказать, что в тот момент это было истинной правдой. Однако со временем от былой беззаботности не осталось и следа.

Испытание войной

Первая любовь писателя - Татьяна Лаппа
В 1916 году всех студентов медицинского университета, где учился Булгаков, распределили по земским больницам. Михаил и Татьяна оказались в Смоленске. В первую же ночь привезли роженицу, ее разгоряченный муж угрожал молодому растерянному доктору пистолетом и кричал: «Если она умрет, убью!» Роды принимали вместе: Тася зачитывала из учебника по гинекологии нужную страницу, а Булгаков старался точно следовать книжным инструкциям. К счастью, обошлось.

Через некоторое время Булгакова мобилизовали на фронт, и он как военный врач начал работать в госпиталях. Татьяна, как жена декабриста, последовала за мужем и наравне с ним ухаживала за ранеными, работая сестрой милосердия. «Держала ноги, которые он ампутировал. В первый раз стало дурно, потом ничего», - писала Тася в своих воспоминаниях.

После возвращения с фронта Булгаков работал земским врачом в маленькой деревеньке Сычевка под Смоленском, туда же отправилась и Татьяна. Пациентов было много, большинство из них умирали от голода и отсутствия лекарств, и молодой врач ничем не мог помочь своим подопечным. Именно тогда Булгаков пристрастился к морфию.

Жизнь с наркоманом - всегда испытание, а если кругом разруха и безденежье, это становится настоящим бедствием. Чтобы достать морфий, приходилось продавать семейные драгоценности, отказываться от самого насущного. Во время ломок Булгаков то становился агрессивным (угрожал жене оружием, однажды швырнул в нее горящий примус), то начинал плакать и умолять супругу не сдавать его в приют для наркоманов. Татьяне снова пришлось сделать аборт - Михаил боялся, что из-за его тяги к наркотикам ребенок родится больным.

В феврале 1917 года Булгаков все же поехал в Москву лечиться от своей зависимости. Однако избавиться от пристрастия к наркотикам Булгакову помогли не врачи, а верная Татьяна. Весной 1918 года супруги вернулись в Киев, там по совету отчима Булгакова Татьяна начала разбавлять каждую дозу морфия дистиллированной водой. И в конце концов начала вкалывать мужу лишь воду. В Киеве супруги прожили полтора относительно спокойных года.

В 1919 году Булгаков снова записался в армию (на этот раз Михаил лечил белых солдат и офицеров), и супруги отправились во Владикавказ. Зимой 1920 года Михаил заболел тяжелейшей формой тифа, и на долю Таси снова выпали суровые испытания. Из-за больного мужа Таня не смогла уйти из города вместе с белыми, ей приходилось бегать по разграбленным улицам в поисках врача, продавать остатки украшений, чтобы кормить выздоравливающего. Именно тогда Тася решилась продать даже обручальные кольца, свое и Михаила, и этот поступок она впоследствии считала причиной распада их семьи.

Испытание славой

Ради Любови Белозерской Булгаков разрушил брак с Татьяной Лаппа

Осенью 1921-го супруги перебрались в Москву. Началась суровая борьба за выживание. Булгаков по ночам писал «Белую гвардию», Татьяна сидела рядом, регулярно подавая мужу тазики с горячей водой, чтобы согреть заледеневшие руки. Усилия не пропали даром - через несколько лет Булгаков-писатель входит в моду. А вот семейная жизнь дала трещину. Татьяна не слишком интересовалась литературными изысканиями мужа и в качестве жены писателя казалась слишком уж незаметной. Булгаков хотя и уверял Татьяну, что никогда от нее не уйдет, предупреждал: «Если встретишь меня на улице с дамой, я сделаю вид, что тебя не знаю». В ту пору Булгаков активно флиртовал с поклонницами.

Но своего обещания никогда не покидать Татьяну Булгаков так и не сдержал. Через 11 лет после венчания он предложил ей развод. В роли разлучницы выступила Любовь Евгеньевна Белозерская, 29-летняя дама с богатой биографией, недавно приехавшая из-за границы. Она только что разошлась с одним мужем, собиралась выйти за другого, но не получалось. Так что роман с Булгаковым пришелся очень кстати. А Булгакову нравилась ее утонченность, любовь к литературе, острый язычок и светский лоск. Сначала Михаил предлагал Татьяне поселиться в их квартире втроем (третьей, разумеется, должна была стать Белозерская), но, встретив упрямый отказ, собрал свои вещи и ушел.

Последняя любовь писателя - третья жена Елена Шиловская

Любовь Белозерская стала второй супругой Булгакова, однако он старался не забывать и Татьяну - иногда помогал ей продуктами, навещал. Однажды принес в подарок журнал, где была напечатана «Белая гвардия» с посвящением Любе. Объяснил так: «Она меня попросила. Я чужому человеку не могу отказать, а своему - могу». Объяснение вроде бы лестное, но Тася обиделась и швырнула журнал на пол. Больше они не виделись.

Впоследствии Татьяна Лаппа вышла замуж во второй раз, дожила до 90 лет и умерла в Туапсе. Булгаков развелся с Белозерской, его третьей женой стала Елена Шиловская (в замужестве Булгакова), с которой он прожил до самой смерти.

Александра ТЫРЛОВА

Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами – сумрак неминучий,
Иль ясность Божьего лица.
©Александр Блок. Возмездие

Студент медицинского университета Михаил Булгаков
Найдите Тасю, я должен перед ней извиниться», — прошептал смертельно больной человек в ухо склонившейся над ним сестры. Жена стояла в углу комнаты, изо всех сил стараясь сдержать подступающие слезы.
Михаил Булгаков умирал тяжело. Трудно было поверить, что этот измученный человек когда-то был стройным синеглазым юношей, который впоследствии стал великим писателем. В жизни Булгакова случалось многое — были и головокружительные взлеты, и пора безденежья, его любили ослепительные красавицы, он был знаком с многими выдающимися людьми того времени. Но перед смертью он вспоминал лишь о своей первой любви — о женщине, с которой он обошелся не лучшим образом и вину перед которой ему хотелось искупить, — о Татьяне Николаевне Лаппа.

Испытание семьей
ЛЕТО в Киеве. По набережной гуляют красивые пары, колышутся резные листья каштанов, воздух наполнен какими-то неизвестными, но очень приятными ароматами, и после провинциального Саратова кажется, что ты попала на сказочный бал. Именно таким запомнился 16-летней Татьяне Лаппа ее приезд к киевской тете в 1908 году. «Я познакомлю тебя с мальчиком, он покажет тебе город», — сказала тетя юной племяннице. Таня и Михаил идеально подходили друг другу — они были ровесниками, оба из хороших семей (отец Татьяны был управляющим Саратовской казенной палаты, а Михаил был из семьи профессора Киевской духовной академии), поэтому нет ничего удивительного в том, что между молодыми людьми быстро вспыхнули нежные чувства.
Когда каникулы закончились и Таня уехала обратно в Саратов, влюбленные продолжали переписываться и поддерживать отношения к большому неудовольствию своих семей. Родителей можно было понять — мать Булгакова настораживало то, что сын забросил учебу в университете, а родителям Татьяны очень не понравилась телеграмма, присланная приятелем Булгакова. «Телеграфируйте обманом приезд. Миша стреляется», — значилось в телеграмме, пришедшей в дом Лаппа, после того как родители не отпустили Татьяну в Киев на праздники.
Но, как водится, препятствия только подогрели чувства влюбленных, и уже в 1911 году Булгаков отправился в Саратов знакомиться с будущими тестем и тещей. В 1913 году родители окончательно смирились с желаниями детей (к тому времени Татьяна уже успела забеременеть и сделать аборт) и дали свое согласие на брак.
Они стояли перед алтарем, красивые и счастливые. И ни один из них не мог проникнуться серьезностью момента — обоих постоянно тянуло рассмеяться. «Как они подходят друг другу по безалаберности натуры!» — сказала как-то о юных влюбленных сестра Булгакова Вера, и надо сказать, что в тот момент это было истинной правдой. Однако со временем от былой беззаботности не осталось и следа.

Испытание войной

Первая любовь писателя — Татьяна Лаппа
В 1916 году всех студентов медицинского университета, где учился Булгаков, распределили по земским больницам. Михаил и Татьяна оказались в Смоленске. В первую же ночь привезли роженицу, ее разгоряченный муж угрожал молодому растерянному доктору пистолетом и кричал: «Если она умрет, убью!» Роды принимали вместе: Тася зачитывала из учебника по гинекологии нужную страницу, а Булгаков старался точно следовать книжным инструкциям. К счастью, обошлось.
Через некоторое время Булгакова мобилизовали на фронт, и он как военный врач начал работать в госпиталях. Татьяна, как жена декабриста, последовала за мужем и наравне с ним ухаживала за ранеными, работая сестрой милосердия. «Держала ноги, которые он ампутировал. В первый раз стало дурно, потом ничего», — писала Тася в своих воспоминаниях.
После возвращения с фронта Булгаков работал земским врачом в маленькой деревеньке Сычевка под Смоленском, туда же отправилась и Татьяна. Пациентов было много, большинство из них умирали от голода и отсутствия лекарств, и молодой врач ничем не мог помочь своим подопечным. Именно тогда Булгаков пристрастился к морфию.
Жизнь с наркоманом — всегда испытание, а если кругом разруха и безденежье, это становится настоящим бедствием. Чтобы достать морфий, приходилось продавать семейные драгоценности, отказываться от самого насущного. Во время ломок Булгаков то становился агрессивным (угрожал жене оружием, однажды швырнул в нее горящий примус), то начинал плакать и умолять супругу не сдавать его в приют для наркоманов. Татьяне снова пришлось сделать аборт — Михаил боялся, что из-за его тяги к наркотикам ребенок родится больным.
В феврале 1917 года Булгаков все же поехал в Москву лечиться от своей зависимости. Однако избавиться от пристрастия к наркотикам Булгакову помогли не врачи, а верная Татьяна. Весной 1918 года супруги вернулись в Киев, там по совету отчима Булгакова Татьяна начала разбавлять каждую дозу морфия дистиллированной водой. И в конце концов начала вкалывать мужу лишь воду. В Киеве супруги прожили полтора относительно спокойных года.
В 1919 году Булгаков снова записался в армию (на этот раз Михаил лечил белых солдат и офицеров), и супруги отправились во Владикавказ. Зимой 1920 года Михаил заболел тяжелейшей формой тифа, и на долю Таси снова выпали суровые испытания. Из-за больного мужа Таня не смогла уйти из города вместе с белыми, ей приходилось бегать по разграбленным улицам в поисках врача, продавать остатки украшений, чтобы кормить выздоравливающего. Именно тогда Тася решилась продать даже обручальные кольца, свое и Михаила, и этот поступок она впоследствии считала причиной распада их семьи.

Испытание славой

Ради Любови Белозерской Булгаков разрушил брак с Татьяной Лаппа
Осенью 1921-го супруги перебрались в Москву. Началась суровая борьба за выживание. Булгаков по ночам писал «Белую гвардию», Татьяна сидела рядом, регулярно подавая мужу тазики с горячей водой, чтобы согреть заледеневшие руки. Усилия не пропали даром — через несколько лет Булгаков-писатель входит в моду. А вот семейная жизнь дала трещину. Татьяна не слишком интересовалась литературными изысканиями мужа и в качестве жены писателя казалась слишком уж незаметной. Булгаков хотя и уверял Татьяну, что никогда от нее не уйдет, предупреждал: «Если встретишь меня на улице с дамой, я сделаю вид, что тебя не знаю». В ту пору Булгаков активно флиртовал с поклонницами.
Но своего обещания никогда не покидать Татьяну Булгаков так и не сдержал. Через 11 лет после венчания он предложил ей развод. В роли разлучницы выступила Любовь Евгеньевна Белозерская, 29-летняя дама с богатой биографией, недавно приехавшая из-за границы. Она только что разошлась с одним мужем, собиралась выйти за другого, но не получалось. Так что роман с Булгаковым пришелся очень кстати. А Булгакову нравилась ее утонченность, любовь к литературе, острый язычок и светский лоск. Сначала Михаил предлагал Татьяне поселиться в их квартире втроем (третьей, разумеется, должна была стать Белозерская), но, встретив упрямый отказ, собрал свои вещи и ушел.

Последняя любовь писателя — третья жена Елена Шиловская
Любовь Белозерская стала второй супругой Булгакова, однако он старался не забывать и Татьяну — иногда помогал ей продуктами, навещал. Однажды принес в подарок журнал, где была напечатана «Белая гвардия» с посвящением Любе. Объяснил так: «Она меня попросила. Я чужому человеку не могу отказать, а своему — могу». Объяснение вроде бы лестное, но Тася обиделась и швырнула журнал на пол. Больше они не виделись.
Впоследствии Татьяна Лаппа вышла замуж во второй раз, дожила до 90 лет и умерла в Туапсе. Булгаков развелся с Белозерской, его третьей женой стала Елена Шиловская (в замужестве Булгакова), с которой он прожил до самой смерти.
©Александра ТЫРЛОВА
Фото из книги «Михаил Булгаков. Дневник. Письма. 1914-1940»

Три жены великого русского писателя Михаила Афанасьевича Булгакова олицетворяют собой три этапа жизни и творчества писателя. «Жен менять надо, батенька. Чтобы быть писателем, надо три раза жениться», – еще в 1923 году говорил уже маститый к тому времени Алексей Толстой еще только начинающему свой путь в литературе Булгакову. И Михаил Афанасьевич вольно или невольно, но последовал совету мастера.

С Тасей, Татьяной Николаевной Лаппа, навсегда связана киевская беспечальная юность, будни земского врача в смоленском захолустье, опасные путешествия в огне Гражданской войны, первые голодные московские годы и внезапный разрыв в тот момент, когда только-только выбились из нужды.

С Любовью Евгеньевной Белозерской, Любаней, Бангой, Михаил Афанасьевич разделил короткие годы успеха и последовавшие за ними годы гонений и вынужденного молчания, когда Булгакову пришлось обратиться к Сталину со знаменитым письмом, в котором просил либо выпустить его вместе с Любовью Евгеньевной за границу, либо откомандировать на работу режиссером-ассистентом в Художественный театр. И опять разрыв последовал в пору относительного благополучия, когда появился верный кусок хлеба в театре и были восстановлены после перерыва в два с половиной года «Дни Турбиных». Создается впечатление, что Булгаков в трудные времена не видел недостатков в близком человеке, но начинал смотреть на жену другими глазами, когда положение приближалось к норме. Он искал единственную, неземную, неповторимую любовь. И нашел.

Елена Сергеевна Нюренберг (в первом браке Неелова, во втором браке – Шиловская), Люся, – последняя и главная любовь Булгакова, основной прототип Маргариты в великом «закатном» романе. Если две первые булгаковские жены были столбовыми дворянками, то отец Елены Сергеевны – всего лишь податной инспектор, крещеный еврей из Риги, правда дослужившийся до довольно высокого чина коллежского советника (соответствовал армейскому полковнику). Мать же была дочерью православного священника. В данном случае любовь победила антисемитские предрассудки Булгакова, еще в 1924 году писавшего в дневнике по поводу французского премьера Эдуарда Эррио, который «этих большевиков допустил в Париж»: «У меня нет никаких сомнений, что он еврей. Люба (Белозерская) мне это подтвердила, сказав, что она разговаривала с людьми, лично знающими Эррио. Тогда все понятно». Эррио, кстати сказать, евреем никогда не был.

По иронии судьбы вместе с Еленой Сергеевной в дом вошел стукач – муж ее сестры Ольги Бокшанской Евгений Васильевич Калужский, один из ведущих актеров МХАТа. О нем мы поговорим далее. Сейчас же скажем только, что Елена Сергеевна и Михаил Афанасьевич догадывались, что рядом с ними «наседка», грешили на многих знакомых – артиста МХАТа Григория Конского, драматурга Сергея Ермолинского, но то, что в этой малопочтенной роли выступает их свояк Калужский, так и не догадались.

Елена Сергеевна помогла Булгакову в те годы, когда он писал вопреки ясно выраженному приказу «не писать!», без всякой надежды на публикацию.

За несколько дней до смерти Булгаков говорил ей: «Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной… Когда я слышал стук твоих каблучков… (помните, в романе у Мастера сердце непрерывно билось, «пока без стука, почти совсем бесшумно, не равнялись с окном туфли с черными замшевыми накладками-бантами, стянутыми стальными пряжками»). Ты была самой лучшей женщиной в мире… Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, жена моя, жизнь моя!» И для всех почитателей таланта Булгакова его последняя жена навсегда осталась «светлой королевой Марго» из «Мастера и Маргариты».

Каждая из трех булгаковских жен вдохновляла его на творчество в разные периоды его жизни. В то же время на них всегда падал отблеск творческих замыслов писателя. Булгаков заражал своих жен своим особым взглядом на мир, отношением к окружающим, восприятием мировой культуры. Тайны, когда и почему Михаил Афанасьевич любил, а потом разлюбил своих жен, мы, конечно, не раскроем – на эту тему можно написать не один десяток романов. Но можно постараться установить фактическую сторону дела: как именно развивались отношения Булгакова с Татьяной Николаевной, Любовью Евгеньевной и Еленой Сергеевной, а также опровергнуть широко распространенные мифы на сей счет.

Любили ли Булгакова его жены? На сей счет сомнений, пожалуй, нет. А вот насчет того, что Михаил Афанасьевич в равной мере любил всех трех своих жен, существуют определенные сомнения. На прочность всех его браков негативно влияло то, что он не собирался иметь детей. В браке с каждой из них присутствовал определенный элемент житейского расчета, который, возможно, в дальнейшем мог ограничиваться любовью, не всегда порождая большое чувство. Во всяком случае, такую гипотезу вполне можно высказать. Так это или не так, мы убедимся, рассмотрев историю всех трех булгаковских жен. Итак, как говаривал Михаил Афанасьевич, вперед, читатель!

Первая любовь
Татьяна Николаевна Лаппа

Татьяна Николаевна (в первом браке Булгакова, в третьем Кисельгоф), (1892–1982), первая жена Булгакова, оставила о нем устные воспоминания, записанные рядом исследователей булгаковского творчества в последние годы ее жизни, когда Михаил Афанасьевич вновь стал модным и востребованным писателем. Ранее же она, как и Любовь Евгеньевна, оставалась в тени вдовы Булгакова Елены Сергеевны. Судьба ее после развода с Булгаковым складывалась достаточно непросто, однако никаких злых чувств к Михаилу Афанасьевичу она никогда не испытывала. Думаю, она продолжала любить его до самой своей смерти, хотя, как кажется, была вполне счастлива в последнем браке с адвокатом Давидом Кисельгофом.

Татьяна Николаевна родилась 23 ноября (5 декабря) 1892 года в Рязани в семье столбового дворянина действительного статского советника Николая Николаевича Лаппа, потомка выходцев из Литвы, занимавшего должность управляющего казенной палатой. В паспорте она проставила себе другую дату рождения, чтобы несколько «помолодеть» (это могло помочь в поисках работы), – 6 декабря 1896 года (она не учла также, что в XIX веке, в отличие от XX, разница между старым и новым стилем составляла не 13, а всего лишь 12 дней). Но к концу жизни Татьяна Николаевна забыла, что когда-то «омолодила» себя аж на четыре года. Для нее полным сюрпризом стало, когда один из исследователей представил ей документы, позволяющие точно установить дату ее появления на свет (подлинная дата рождения Т.Н. Лаппа устанавливается по церковной записи ее брака с Булгаковым).

Стоит отметить, что среди предков первой жены Булгакова был декабрист Матвей Демьянович Лаппа, сын киевского помещика, подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка, член Южного общества. Он отделался сравнительно легко – был приговорен 10 июля 1826 года к разжалованию в рядовые без лишения дворянства.

Быть может, от предка-декабриста досталась та любовь к свободе и независимости, что была свойственна Татьяне Николаевне всю жизнь.

За два года до рождения старшей дочери (очевидно, вместе с братом-близнецом), в 1890 году, Николай Николаевич окончил с дипломом первой степени естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Службу он начал в Рязани сверхштатным чиновником особых поручений при губернаторе, затем был переведен в Екатеринослав податным инспектором в казенную палату (это учреждение ведало губернскими финансами). О жизни в этом городе у Татьяны Николаевны уже сохранились кое-какие воспоминания: «Мы там в маленьком домике жили. Няня у нас была, водила нас гулять. Как 20-е число, мы отца встречали, жалованье тогда давали, и он покупал всем подарки. Потом шли гулять на бульвар или в Потемкинский сад. Катались там на качелях. Мать очень красивая была… А отец очень театром увлекался, даже играл в городском театре, Островского вещи, любовников. Ему даже предлагали там… артистом стать, а мать сказала: «Если пойдешь в театр, я уйду от тебя…» Оно конечно, хлеб актера не так верен, как хлеб чиновника, а кроме того, в театре, как известно, много симпатичных молоденьких актрис. Николай Николаевич же, как кажется, давал немало поводов для ревности.

Матерью Тани была Евгения Викторовна Пахотинская, из польской шляхты. Кроме Тани, в семье было еще пятеро детей: Евгений (1892 года рождения), Софья (1895), Константин (1900), Николай (1902) и Владимир (1904). Будучи чиновником высокого ранга, Н.Н. Лаппа был также не чужд увлечения театром, имел актерский талант. Он умер в Москве в 1918 году, уже после крушения того уютного, благополучного мира, в котором привык жить. Но в конце XIX века до этого было далеко, и ничто не предвещало, казалось, грядущих бед.

Семейство Лаппа – вполне благополучное, обеспеченное. И Таня, как видно из ее воспоминаний, ни в чем не знает отказа. Она еще ребенок, шестилетняя девочка, живет беззаботно, взрослых проблем не знает, о будущем не задумывается, гуляет с няней по роскошным екатеринославским бульварам, получает подарки от родителей. Беспечальное, как и у Михаила Булгакова, детство.

Через несколько лет после рождения Тани родители переехали из Екатеринослава в Омск, где отец стал управляющим губернской казенной палатой. А в 1904 году Н.Н. Лаппа вернулся в европейскую Россию, в Саратов, где он получил такую же должность. Здесь Николаю Николаевичу пришлось служить под началом самого П.А. Столыпина, тогдашнего саратовского губернатора. О саратовском житье у Татьяны Николаевны тоже сохранились самые светлые воспоминания: «В Саратове отец новую казенную палату выстроил, и мы в казенной квартире жить стали… Квартира хорошая была. Комната девочек, комната мальчиков, спальня, столовая, гостиная, у отца, конечно, кабинет был… Вот так жили. Отец работал, мать детьми занималась, мы в гимназию ходили… Еще я часто в театр ходила. В соседнем доме у меня подруга жила, ее отец был содержателем театра Очкина, у них своя ложа была. И вот я все оперы пересмотрела…»

Как видим, в Саратове гимназистка Лаппа активно приобщалась к искусству, особенно к оперному. А оперу, как мы знаем, очень любил и Булгаков. Наверное, это был один из мотивов, способствовавших их сближению.

Была у семейства Лаппа и дача под Саратовом, где позднее довелось бывать и Михаилу Булгакову. Татьяна Николаевна вспоминала: «Недалеко от Саратова была деревня – Разбойщина… А в Саратове за мостом немецкая колония была, и там немец один жил, Шмидт… И вот он купил там землю около Разбойщины. Очень хороший участок с прудом, построил там дачи, сделал купальню и сдавал в аренду… И вот отец по объявлению арендовал там очень хорошую дачу. Мы каждое лето там были. Природа замечательная, особенно дорога до станции, туда километра два было». В общем – благодать.

С будущим писателем Михаилом Булгаковым Татьяна Лаппа познакомилась летом 1908 года, когда саратовская гимназистка впервые приехала в Киев на каникулы к тетке Софье Николаевне Давидович. Татьяна Николаевна вспоминала: «В 1908 году пришло от тети Сони письмо, что на это лето она к нему не сможет приехать. У них своих детей не было, а меня она очень любила. Она просила: «Отпустите ко мне Тасю». Ну, отец спрашивает: «Хочешь ехать?» – «Поеду». И он меня отправил… Приехали на Большую Житомирскую, и вот там меня тетя Соня с Булгаковым и познакомила». Софья Николаевна дружила с матерью Булгакова Варварой Михайловной. Они вместе служили во Фребелевском институте – киевском женском образовательном учреждении.

Киев, мать городов русских, произвел на пятнадцатилетнюю гимназистку неотразимое впечатление. Позднее она признавалась: «И хотя я была как-то подготовлена и литературой, и рассказами родных об этом древнем городе, но все увиденное мною превзошло мои ожидания. Уже подъезжая к железнодорожному мосту через Днепр, невозможно было оторвать взгляда от совершенно удивительной картины: на высоких, тонущих в густой зелени холмах сверкали в ярких лучах солнца золотые купола многочисленных церквей. Широкие, светлые улицы, тенистые сады и парки, строгие казенные здания, театры, древние храмы – покорили мое сердце. С тех пор я полюбила Киев, особенно в летнее время: Владимирскую горку, Купеческий сад с открытой эстрадой, где по вечерам звучала музыка Чайковского, Россини, Глинки…»

Наверное, во многом любовь к Киеву у Татьяны Николаевны была обусловлена тем, что в этом городе она встретила свою первую любовь.

Булгаков тоже с радостью вспоминал это время в фельетоне «Киев-город»: «Весной зацветали белым цветом сады, одевался в зелень Царский сад, солнце ломилось во все окна, зажигало в них пожары. А Днепр! А закаты! А Выдубецкий монастырь на склонах! Зеленое море уступами сбегало к разноцветному ласковому Днепру. Черно-синие ночи над водой, электрический крест Св. Владимира, висящий в высоте…»

Но тут же добавлял с легкой грустью: «…Город прекрасный, город счастливый. Мать городов русских. Но это были времена легендарные, те времена, когда в садах самого прекрасного города нашей Родины жило беспечальное, юное поколение. Тогда-то в сердцах у этого поколения родилась уверенность, что вся жизнь пройдет в белом цвете, тихо, спокойно, зори, закаты, Днепр, Крещатик, солнечные улицы летом, а зимой не холодный, не жесткий, крупный ласковый снег… И вышло совершенно наоборот».

Что легендарные времена скоро кончатся, они с Тасей не подозревали. Все дышало романтикой, стариной, располагало к возвышенным чувствам.

Писатель Константин Георгиевич Паустовский, учившийся вместе с Булгаковым в 1-й Александровской гимназии, вспоминал: «Булгаков был старше меня, но я хорошо помню стремительную его живость, беспощадный язык, которого боялись все, и ощущение определенности и силы – оно чувствовалось в каждом его, даже незначительном, слове. Булгаков был переполнен шутками, выдумками, мистификациями. Все это шло свободно, легко, возникало по любому поводу». Такой юноша, несомненно, должен был сразу очаровать юную саратовскую провинциалку. Ведь Киев, центр генерал-губернаторства, был еще и одним из видных культурных центров Российской империи. В этом отношении Саратов проигрывал будущей столице Украины по всем статьям.

Другие мемуаристы, знавшие Булгакова в гимназические годы, как и Паустовский, вспоминают, что он был изрядный шалун, не очень-то приверженный дисциплине. Что ж, Михаил Афанасьевич вполне оправдывал происхождение собственной фамилии. Ведь основа этой фамилии – тюркское слово «булга» – «шум, беспокойство, тревога, переполох, суматоха, ссора, скандал». К этому слову восходит и этноним «булгар (болгар)», который имел, по-видимому, значение, аналогичное имени «булга», и значил «смутьян, возмутитель», либо «смешанный, состоящий из различных племен». Слово «булга» родственно, в свою очередь, другому тюркскому слову «булгак» – «гордый человек, гордец». Между прочим, слово «булга» сохранилось в русских диалектах поволжских губерний, а также Владимирской и Тверской, где даже во времена Владимира Даля еще был глагол «булгатить», или «булгачить» – в значении «тревожить, беспокоить, будоражить, полошить, баламутить». Все эти слова восходят к тюркскому глаголу «бул» – «смешивать».

Наверняка они не только любовались киевскими красотами, но и говорили – о музыке, театрах, литературе. Сестра Михаила Надя писала Константину Паустовскому 28 января 1962 года: «Любимым писателем Михаила Афанасьевича был Гоголь. И Салтыков-Щедрин. А из западных – Диккенс. Чехов читался и перечитывался, непрестанно цитировался, его одноактные пьесы мы ставили неоднократно… Читали Горького, Леонида Андреева, Куприна, Бунина, сборники «Знания». Достоевского читали все… Читали мы западных классиков и новую тогда западную литературу: Мопассана, Метерлинка, Ибсена и Кнута Гамсуна, Оскара Уайльда. Читали декадентов и символистов, спорили о них и декламировали пародии Соловьева: «Пусть в небесах горят паникадила – в могиле тьма». Спорили о политике, о женском вопросе и женском образовании, об английских суфражистках, об украинском вопросе, о Балканах; о науке и религии, о непротивлении злу и сверхчеловеке; читали Ницше».

Вряд ли, конечно, Михаил заводил речь с девушкой, которой был увлечен, о женском вопросе и о том, как тяжело живется балканским славянам под турецким гнетом. А вот над юморесками Антоши Чехонте и сатирами Салтыкова-Щедрина они наверняка вместе смеялись. Булгаков ведь знал наизусть не только некоторые рассказы, но и, как вспоминала Л.Е. Белозерская, даже некоторые письма Чехова. А Салтыков для семейства Лаппа был, можно сказать, почти что своим человеком. Ведь дед Тани, Николай Иванович, когда-то служил в Рязани под началом тамошнего вице-губернатора Михаила Евграфовича Салтыкова, в литературе известного под псевдонимом Щедрин.

И вполне возможно, игнорируя политические вопросы, рассуждали о вопросах «вечных» – вере, неверии, жизни, смерти. И в связи с этим могли поминать и труды Фридриха Ницше, слова которого Булгаков вспоминал даже на смертном одре.

Однако идиллия быстро кончилась. Любовь Булгакова к Тасе с самого начала изобиловала драматическими моментами. Родители обоих были против этой связи, считая брак неравным. Булгаков был сыном профессора Киевской духовной академии, получившего звание за считаные дни до смерти. Правда, Афанасий Иванович Булгаков успел дослужиться до довольно высокого чина статского советника (между армейскими полковником и генерал-майором; соответствовал упраздненному в конце XVIII века военному чину «бригадир» – вспомним одноименную комедию Фонвизина). Этот чин права на потомственное дворянство в начале XX века не давал. Такое право в гражданской службе давал только следующий чин – действительного статского советника. Значит, Михаил Булгаков был мещанином, и столбовым дворянам не очень почетно было с ним породниться. Но и мать Булгакова, очевидно, опасалась, что родители Таси будут свысока смотреть на зятя – выходца из низшего сословия. Да и по уровню доходов крупный чиновник (пост председателя казенной палаты в губернии был второй по значимости после губернатора, и занимавшие его чиновники, как правило, имели более высокое жалованье, чем вице-губернаторы) значительно превосходил профессорскую вдову, вынужденную, чтобы дать достойное образование детям, подрабатывать казначеем во Фробелевском обществе. Вероятно, мать боялась, что ее сын в семействе Лаппа будет на положении бедного родственника. Но инициатива по прекращению отношений молодых людей последовала от родителей Таси и чуть было не привела к трагедии. Может быть, они считали, что ей еще рано вступать в связь с молодым человеком – еще шестнадцати нет (а ее отношения с Михаилом носили отнюдь не платонический характер), а может, у них были насчет нее какие-нибудь матримониальные планы. К тому же была идея отправить Тасю учиться в Париж. Так или иначе, но на Рождество 1908 года Тасю не пустили в Киев, куда она обещала приехать, а отправили в Москву к бабушке. Друг Булгакова Александр Гдешинский прислал телеграмму: «Телеграфируйте обманом приезд Миша стреляется». По воспоминаниям Татьяны Николаевны, «отец сложил телеграмму и отослал в письме сестре: «Передай телеграмму своей приятельнице Варе»…». Н. Давидович показала телеграмму Варваре Михайловне. Как вспоминала Татьяна Николаевна, «они смеялись. Тогда Михаил решил сам приехать. Он как раз кончил гимназию, и дядя Коля (Н.М. Покровский, дядя Булгакова. – Б. С.) подарил ему 25 рублей. Он написал, чтобы я только вышла к поезду, и он – сразу уедет обратно. А это письмо перехватила моя мать, и меня заперли на ключ. И Михаила из Киева не отпустили».

Быть может, Михаил все-таки о самоубийстве всерьез не думал, а лишь по-театральному разыграл готовность застрелиться, чтобы добиться свидания с любимой. Очевидно, и его родители, и родители Таси эту угрозу не восприняли, только посмеялись над ней.

Тасю родители не пускали в Киев почти три года. Зато Михаил, согласно дневниковой записи его сестры Нади, «все время стремится в Саратов, где она живет…». Всего Булгаков приезжал сюда к Тасе не менее семи раз. Первый приезд был на рождественские каникулы с декабря 1911 года до середины января 1912 года. Михаил тогда приехал, сопровождая бабушку Татьяны, Елизавету Николаевну. К тому времени он уже был студентом медицинского факультета Киевского императорского университета имени Святого равноапостольного князя Владимира, куда поступил в августе 1909 года, и эта поездка самым негативным образом повлияла на булгаковскую учебу. В «Белой гвардии» Булгаков писал: «…Вечный маяк впереди – университет, значит, жизнь свободная, – понимаете ли вы, что значит университет? Закаты на Днепре, воля, деньги, сила, слава… За восемью годами гимназии… трупы анатомического театра, белые палаты, стеклянное молчание операционных…»

Но теперь осуществление мечты оказалось под угрозой. Занятия он забросил, не стал сдавать экзамены и был оставлен на повторный курс. Не исключено, что он еще раз посещал Саратов до лета 1912 года, когда его поездка отразилась в дневнике сестры Нади и письмах родных, что и вызвало перерыв в занятиях. А вот следующий визит в город на Волге состоялся в 1913 году уже после свадьбы и вместе с Тасей. Вдвоем они приехали в Саратов и в начале июня 1914 года. Там их застала Первая мировая война. Михаил помогал раненым в лазарете, организованном в казенной палате Н.Н. Лаппа, а Тася работала там же сестрой милосердия. Следующий визит четы Булгаковых в Саратов пришелся на январь 1916 года. Затем они посетили город в феврале 1917 года, и здесь их застала весть о революции. Наконец, последний раз Булгаков побывал в Саратове в декабре 1917 года.