Страницы истории: как приемный сын Максима Горького стал французским генералом. Биография Там был папа и его сын максим
Максим Пешков - единственный родной сын известного русского писателя Максима Горького. Обладающий талантами в самых разных областях искусства, он, однако, так и не смог применить их на практике, ведя праздный образ жизни. В этой статье представлена биография Максима Пешкова. Что помешало ему добиться личного успеха и почему сын писателя погиб молодым?
Детство и юность
Максим Алексеевич Пешков родился 21 июля 1897 года в Полтавской губернии, в семье известного писателя Максима Горького (настоящее имя Алексей Пешков) и Екатерины Пешковой - его первой жены. Горькому всегда нравилось имя отца - Максим, поэтому именно это имя он взял в качестве псевдонима, а затем таким же именем окрестил сына. На фото ниже маленький Максим Пешков с отцом.
С 9 до 16 лет Максим жил за границей с матерью - к тому моменту она оставалась женой Горького лишь официально, вместе они не жили с 1906 года. Детство Максима проходило преимущественно в Париже, однако за семь лет он успел пожить в Германии, Италии и Швейцарии. В это время Максим изучал разные виды спорта.
Несмотря на большой пробел в общении с отцом, Максим прекрасно знал, что он - сын известного человека, и существовал преимущественно на отцовские деньги, что отрицательно сказалось на его характере: юноша рос избалованным сибаритом.
Личная жизнь
В 1922 году, вместе с будущей женой Надеждой Введенской, 25-летний Максим Пешков переехал в Италию к отцу. Вскоре Максим и Надежда поженились, их свадьба состоялась в Берлине. За несколько дней до свадьбы Надя, пребывая в восхищении от европейской моды на короткие стрижки, отстригла свои волосы, за что получила от Горького прозвище "Тимоша", так и закрепившееся за ней до конца жизни. Жена Максима Пешкова на фото ниже.
Вскоре у пары родились две дочери: в 1925 году в Сорренто на свет появилась Марфа Пешкова, а спустя два года, в Неаполе, ее сестра - Дарья.
В течение десяти лет со дня переезда Пешков с семьей жил в Европе, держась как можно ближе к отцу и его гражданской жене. Горький был доволен, так как любил сына, а внучек просто обожал, и поэтому полностью обеспечивал материально и сына, и его семью. Тогдашнее окружение вспоминало Максима как удивительно инфантильного юношу, не приспособленного к взрослой жизни.
В 1932 году Максим Пешков вместе со всей семьей, включая отца, переехал в Москву.
Работа и творчество
Современники вспоминали Максима как разнообразно одаренного, но очень ленивого человека, у которого не было совсем никаких стремлений, кроме развлечений и удовлетворения своих потребностей, разумеется, на деньги отца. С юности Пешков увлекался рисованием, ему хорошо удавались наброски и карикатуры тушью, однако он так и не смог закончить ни одной полноценной картины. Помимо этого он иногда писал небольшие рассказы - один из них, под названием "Лампочка Ильича", Максим даже отослал на публикацию, однако редакторы по ошибке издали его под именем Горького. С тех пор Максим Пешков больше литературой не занимался.
В период жизни в Европе Пешков увлекся фотоискусством - отец оплатил Максиму дорогостоящий фотоаппарат и целую фотолабораторию, но увлечение вновь быстро прошло. Имея возможность следить за мировыми киноновинками, Максим Пешков на время увлекся кинематографом - целые дни проводил в кинотеатрах, пачками скупая открытки с актерами и журналы о кино. Внезапно он и в себе почувствовал актерские способности, но так и не пришел ни на одни кинопробы. Никогда не испытывая нужды, Максим даже не задумывался о том, чтобы найти себе какую-то постоянную профессию, а потому большую часть жизни просто бездельничал.
К официальным работам Максима Пешкова относится служба в ЧК по продовольственному снабжению столиц с 1918 по 1919 год, и служба военным комиссаром на Всевобуче с 1920 по 1922 год. Он проявил себя хорошим организатором, заботясь о помещениях и питании, а также составляя продуманные и интересные планы занятий, обучая будущих красноармейцев всем видам спорта, которыми сам занимался в юности.
Смерть
Сын Горького Максим Пешков скончался 11 мая 1934 года в возрасте 36 лет. Причиной смерти стал заговор народного комиссара внутренних дел СССР Генриха Ягоды и личного секретаря Горького Петра Крючкова. Ягода был серьезно увлечен "Тимошей", а потому, недолго думая, решил избавиться от ее мужа. В то время, помимо отсутствия работы, Максим Пешков стал много пить. Ягода договорился с Крючковым, чтобы тот хорошенько напоил Максима, а затем отправил домой без сопровождения. 2 мая 1934 года, после такой попойки, Пешкова, который без сознания замерзал на скамейке парка, обнаружила няня его детей. После этого Максим заболел серьезным воспалением легких, а спустя 9 дней скончался.
Из уважения к Горькому, Первый съезд писателей СССР, назначенный на то время, был перенесен на несколько месяцев. В 1938 году Ягода и Крючков были приговорены к смерти и расстреляны, сознавшись в преступлении против Максима Пешкова.
, Полтавская губерния - 11 мая , Москва), известен как сын писателя Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова) и его первой жены Екатерины Пешковой (урождённой Волжиной).
Детские годы (1906-1913) провёл за границей (Германия , Швейцария , Италия). Занимался разными видами спорта.
Ирина Гогуа вспоминала: «Максим был очень интересный художник. Он, например, рисовал тушью маленькие картинки. Вот как-то он мне принес серию рисунков - разрез гамбургских публичных домов . Представляете, на четверти, на половине листа, тушью, разрез шестиэтажного публичного дома со всякими ситуациями. Причем злейшая карикатура . Я Максу сказала, что если ты людей видишь такими, то как же можно жить? А он ответил: „Ты думаешь, они лучше?“» .
В апреле 1917 года вступил в РСДРП(б). В 1918-1919 гг. служил в ЧК . Занимался продовольственным снабжением столиц.
В 1920 году Максим стал работать комиссаром на курсах всеобуча - нечто вроде ликбеза для красноармейцев. Здесь он сколотил крепкий преподавательский коллектив, хлопотал о помещениях, о питании курсантов. Составил довольно удачные планы занятий, не забыв все виды спорта, какие знал.
О Максиме Пешкове в Италии есть немало страниц в двух очерках с одинаковым названием «Горький» (1936 и 1939) Владислава Ходасевича , жившего в 1925 году на даче Горького в Сорренто. 28-летний Максим предстаёт в них как симпатичный, но предельно инфантильный молодой человек, имевший большие задатки актёрского дарования, интересовавшийся кино, мотоциклами, фотографией и стремившийся в Москву, поскольку Дзержинский обещал подарить ему автомобиль.
Из-за распоряжения деньгами отца конфликтовал с помощником и секретарём Горького П. П. Крючковым , много пил.
По утверждению дочери: «папа приехал от Ягоды, который его все время звал и напаивал… вышел из машины и направился в парк. Сел на скамейку и заснул. Разбудила его нянечка. Пиджак висел отдельно. Это было 2 мая. Папа заболел и вскоре умер от двустороннего воспаления легких» .
Из-за смерти сына Горького Первый съезд советских писателей (1934) был перенесён на несколько месяцев.
В 1938 году обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено на Третьем Московском процессе Г. Г. Ягоде и П. П. Крючкову. Ягода признал себя виновным и утверждал, что делал это из «личных соображений» - влюблённости в жену Максима Н. А. Введенскую-Пешкову , которая после смерти мужа была некоторое время его любовницей. Ягода и Крючков были расстреляны по приговору суда. Неизвестно, соответствует ли действительности это обвинение: эмигрант Ходасевич (хорошо знавший Максима и Крючкова) и многие современные исследователи находят это вполне правдоподобным. С другой стороны, в книге Г. Херлинга-Грудзинского «Семь смертей Максима Горького» говорится, что никаких оснований верить обвинительному заключению нет.
21 июня 2016, 17:57Одна из самых ярких женщин прошлого века Надежда Пешкова - любимая невестка Максима Горького - сводила с ума многих великих людей своего времени. Анна Андреевна Ахматова сказала как-то: «Наше время даст изобилие заголовков для будущих трагедий. Я так и вижу одно женское имя аршинными буквами на афише». И пальцем написала в воздухе имя: «Тимоша».
Тимоша, Надежда Алексеевна Пешкова. Любимая невестка Максима Горького, создательница и хранительница его музея. Женщина, наделенная удивительной притягательностью, кружившая головы, сводившая с ума. В списке ее поклонников были такие яркие личности, как писатель Алексей Толстой; маршал Михаил Тухачевский; зловещий Генрих Ягода; академик Иван Луппол; архитектор Мирон Мержанов; инженер Владимир Попов… Говорят, что и сам Иосиф Виссарионович был неравнодушен к Надежде Алексеевне.
Родилась она 30 ноября 1901 года в семье врача Алексея Андреевича Введенского в сибирском городе Томске. Врачом, Алексей Андреевич был известным и довольно успешным. Сын дьякона он, после обучения в семинарии, выбрал медицинское поприще и, окончив Московский университет, стал врачом– урологом.
Кроме Надежды в семье росли ещё восемь детей. Александра, Дмитрий, Вера, Мария, Леонид, Татьяна, Алексей и Николай.
Введенские
Алексей Андреевич Введенский после окончания университета работал сначала в Москве, в Мариинской больнице и занимался частной практикой. После защиты диссертации, перевелся в Томск, где стал преподавать в местном университете сначала в должности приват-доцента, а затем профессора. Деятельность Алексея Андреевича в это время, была весьма плодотворной. Он организовал там анатомический театр, был директором Губернского тюремного комитета, награжден несколькими орденами, дослужился до действительного статского советника и даже получил потомственное дворянство. В 1908 году вместе со своим семейством он возвращается в Москву, покупает двухэтажный дом на Патриарших Прудах, на первом этаже которого открывает урологический кабинет.
Надя Введнская(справа) с сестрой
Несмотря на грозные события, обрушившиеся на Россию, - гражданская война, разруха, голод, Надя Введенская продолжает жить, как обычная московская барышня из обеспеченной семьи. К 17 годам она превращается в настоящую красавицу. Окончив французскую гимназию, Надя обнаруживает у себя талант художницы и начинает рисовать. Кроме того, мечтая об артистической карьере, вместе со своей подругой, дочерью Фёдора Шаляпина Лидией, посещает Вахтанговскую студию.
Надя Введенская
Вот что рассказывала о ее детстве дочь Марфа: "Их было восемь детей - мама предпоследняя. Когда ей исполнилось двенадцать лет, семья переехала в Москву, поселилась на Патриарших прудах в двухэтажном доме - теперь на его месте стоит знаменитый дом со львами. На втором этаже тогда была квартира, на первом - отец лечил больных, а позднее и раненых, когда началась Первая мировая война. Трое из восьми детей стали врачами и помогали отцу. Надежда училась во французской гимназии на Суворовском бульваре. Ее мать умерла в 1918 году от испанки - отец остался с детьми. Моя мама тогда была на выданье. Отец заболел, считал, что у него рак, и спешил устроить свою девочку. Был у него ординатор, влюбленный в Надежду, дарил цветы. Отец настоял на замужестве. Венчались в церкви в Брюсовском переулке. После свадьбы жених напился, невеста так испугалась, что выскочила из окна и убежала. На этом все кончилось. Она сказала, что не может находиться с ним в одной комнате." Так, не успев начаться, закончилось первое замужество Надежды Введенской.
Максим Пешков, с которым они в гимназические годы катались на коньках на Патриарших прудах, дабы утешить беглянку, пригласил ее в увлекательное заграничное путешествие. Они уехали в Италию, где тогда жил Горький, а поженились уже в Берлине.
Десять лет проведённые Надеждой Алексеевной в солнечной Италии, наверное, были самыми счастливыми в её жизни. Здесь родились две её дочери, в 1925 году Марфа и в 1927 году Дарья. Здесь, живя в семье всемирно известного писателя, она познакомилась с выдающимися людьми своего времени. Под влиянием таких художников как Александр Бенуа, Борис Шаляпин, Валентина Ходасевич, Сергей Коненков, Константин Коровин проживающих или гостивших в Сорренто, она серьёзно занялась живописью. Особенно ей удавались портреты.
Н.А.Пешкова. Портрет мужа.
Один из самых известных портретов Буревестника революции, также написан его невесткой.
Н.А. Пешкова. Портрет А.М.Горького.
Там же, в Италии она получила шутливое прозвище Тимоша, приклеившееся к ней на всю жизнь. Молодая, ослепительно красивая Надежда Алексеевна, всегда следила за европейской модой, и однажды решила отрезать свою роскошную косу. Когда на следующий день Горький увидел невестку в шляпке, из-под которой выбивались коротко остриженные непослушные волосы, он воскликнул, - “Тимоша, вылитый Тимоша” – так в дореволюционной России звали кучеров. С тех пор и осталось за Надеждой Алексеевной это домашнее прозвище - Тимоша.
Она была душой их дома в Сорренто, ей удавалось развеселить любую компанию. Со стороны казалось, что она и Максим - два так и не повзрослевших ребенка: им случалось громко рассориться из-за карандаша, который был нужен обоим, но мирились они тоже бурно. Сын, так и не окончивший университет, не выучившийся никакому делу, и его очаровательная, ни к чему не приспособленная жена идеально друг другу подходили, и он любил обоих…
Горький обожал свою невестку. «Тимоша - славная штука, очень милая», - пишет он в одном из своих писем того периода.
И это обожание стало причиной омерзительных слухов. В богемной среде окружавшей писателя поплыл шепоток, и явственно прозвучало мерзкое слово – “снохачество”. Стали поговаривать, что отцом младшей дочери Надежды является Горький, который боготворил Дашеньку.
Надежда Пешкова с М. Горьким и Дашенькой.
Судя по всему, Тимоша была женщиной с характером, способной на решительные поступки. А каков был ее муж? Все отзывались о нем, как о милом парне – веселом и неконфликтном. Говорили также, что он был невероятно добрым и невероятно безответственным. Настолько, что в свои тридцать по интеллекту больше походил на тринадцатилетнего подростка.
Н. Пешкова. Портрет работы Бориса Григорьева.
Тем временем на родине писателя началась активная кампания за его возвращение. Сталину Горький был нужен именно в Советском Союзе.
Посылались коллективные письма писателю. От объединения советских писателей, от промышленных предприятий, различных организаций, от пионеров и школьников. Просили вернуться и помочь поднять культурный уровень советского народа. Свою лепту вносил и сын Максим, также уговаривавший отца вернуться. Горький согласился не сразу. В 1928 году он едет в СССР с ознакомительной поездкой, где ему демонстрируют достижения советской власти. Результатом стал цикл очерков «По Союзу Советов». Демонстрация, однако, не убедила классика - Горький возвращается в Италию.
Через год Горький едет вторично и на этот раз берёт с собой сына и невестку. В этот раз ему рискнули показать Соловеций лагерь особого назначения, так называемый СЛОН. И рассчитали правильно – Горький пишет положительный отзыв об этом узилище.
Тимоша сопровождает свёкра в поездке на Соловки. Вот как этот эпизод описан Солженицыным в книге “Архипелаг Гулаг”
«Это было 20 июня 1929 года. Знаменитый писатель сошел на пристань в Бухте Благоденствия. Рядом с ним была его невестка, вся в коже (черная кожаная фуражка, кожаная куртка, кожаные галифе и высокие узкие сапоги), живой символ ОГПУ плечо о плечо с русской литературой».
Максим Горький и Надежда Пешкова в окружении сотрудников ОГПУ инспектирует Соловецкий концентрационный лагерь. Соловки, 1929.
Оставила свои воспоминания об этой поездке и Тимоша.
«Изумительный вид на озеро. Вода холодного темно-синего цвета, вокруг озера - лес, он кажется заколдованным, меняется освещение, вспыхивают верхушки сосен, и зеркальное озеро становится огненным.
Вечером слушали концерт. Угощали нас соловецкой селедочкой, она небольшая, но поразительно нежная и вкусная, тает во рту». Что тут скажешь. То ли действительно не увидела невестка Горького ужас и страдание узников СЛОНа, то ли не захотела увидеть.
Тем не менее, Горький всё ещё колеблется и только через три года решает окончательно вернуться в Советский Союз. Сказались, видимо, и финансовые проблемы. То, что это было ошибкой, писатель понял очень скоро и к концу жизни, в беседе с одним из посетителей, определил время жизни в СССР как “максимально горькое”.
Правительство подарило Горькому огромную дачу в Горках-10. Тимоша и Максим в Горках.
Несмотря на предоставленные ему все мыслимые и немыслимые блага - особняк в центре Москвы, две благоустроенные виллы - одна в Подмосковье, другая в Крыму, домашняя прислуга – писатель не чувствовал себя счастливым. Очень точно охарактеризовал положение Горького в СССР французский писатель Ромен Роллан – “Медведь на золотой цепи”.
Особняк Рябушинского (дом-музей М.Горького)
Лестница-волна в доме-музее А.М. Горького
А Максим попал в среду, к которой он так стремился и эта среда ему очень нравилась. Он лихо гонял на автомобиле, подаренном ему Сталиным, ездил на охоту, играл в теннис, собирал шумные компании, устраивал застолья, много пил и дружил с чекистами. Максим уже давно не был влюблённым мужем и свои связи с многочисленными женщинами даже не скрывал.
Сколько в их московском доме комнат, они не знали - пересчитать бесчисленные спальни, гостиные, кабинеты, кладовки и чуланчики было недосуг, да и ни к чему, - и путались в лицах обслуги. Те, к кому семья успевала привыкнуть, внезапно исчезали, их заменяли новые люди, но все их желания по-прежнему выполнялись мгновенно, словно в волшебном замке.
Московская золотая молодёжь 30-х. Справа Надежда Пешкова.
В этом огромном доме жил Максим Горький, его гражданская жена Мария Будберг и первая жена Екатерина Пешкова, с которой он так и не развелся; его сын Максим с женой и дочерьми; секретарь писателя Петр Петрович Крючков, и много другого народа. Будучи не в духе, Горький ворчал: «Двадцать жоп кормлю!», но на самом деле их было больше.
Максим Горький с внучками Дашей (в центре) и Марфой, 1932 год.
А Тимоша продолжает писать картины и очаровывать всех мужчин попавших в орбиту её обаяния. Очарован ею и сам Сталин.
Н. А. Пешкова, 30-е годы
К семейству Горького он приставляет своего верного пса Генриха Ягоду, тогдашнего председателя НКВД. Ягода ежедневно бывает у Горького и очаровывается Тимошей настолько, что забывает обо всём. Обладание ею становится его идефикс. Думаю именно эта страсть, явилась одной из причин смерти Максима Пешкова, а затем и Горького. Ягода постоянно спаивал мужа Тимоши и однажды холодной ночью оставил Максима в бессознательном состоянии у реки. Результат - тяжелейшее воспаление лёгких и 11 мая 1934 года единственный сын Горького скончался в возрасте 36 лет.
Итак, муж умер, а Надежду молва окрестила "весёлой вдовой".
После устранения основного соперника Ягода совершенно потерял голову. Он заваливает вдову подарками, цветами, драгоценностями добиваясь её благосклонности. Однако Тимоша по-прежнему непреклонна.
Валентина Ходасевич вспоминает о таком эпизоде – для Горького, тяжело переживавшего смерть сына, была организована поездка по Волге, чтобы как-то его отвлечь, и Ягода устроил себе каюту рядом с каютой Тимоши. Однако Надежда Алексеевна в резкой, категорической форме отказалась от такого соседства. Ягоде пришлось остаться в Москве.
А.М. Горький и Г.Ягода
В 1936 году умирает Горький, однако и дом и дачи Сталин распоряжается оставить за семьёй писателя. Семья в то время состояла из одних женщин - вдовы писателя Екатерины Павловны Пешковой, Тимоши и двух внучек.
Ягода, теперь уже Нарком внутренних дел, по-прежнему ежедневно бывает в особняке на Малой Никитской, не оставляя надежду на обладание красавицей-вдовой.
Правда, у него появился соперник, к тому же соперник весьма непростой. Писатель Алексей Николаевич Толстой. Толстой, как и его соперник, осыпает свою избранницу цветами и подарками, покупает антикварную мебель, возит смотреть чудо тогдашней авиационной техники самолет «Максим Горький», увязывается за ней в Париж и Лондон. Именно ей и двум ее дочерям, внучкам Горького Марфе и Дарье, читал Толстой историю про плохо воспитанного мальчика с длинным носом и девочку с голубыми волосами. И когда весной 1934 года умер муж Тимоши Максим, действия Толстого сделались особенно решительными, а намерения очевидными, что и имел в виду тимошин свекор, иронически призывая Толстого ограничить все формы духовного общения с чужеродными женщинами общением с единой и собственной женой. Жаловалась ли Тимоша Наталье Васильевне на настойчивые ухаживания со стороны ее мужа, вопрос открытый, но взаимностью Толстому она не отвечала, хотя вместе их иногда видели. Граф был настроен очень серьезно, и невестка Горького была для него не просто увлечением. После без малого двадцати лет совместной жизни с Крандиевской он твердо собрался сменить жену, и дело было не только в том, что она постарела и Толстой в соответствии со «свирепыми законами любви» искал себе женщину помоложе, как полагала впоследствии и Наталья Васильевна, и ее взрослые дети. Трещина в отношениях между супругами наметилась давно.
Однажды за столом собрались Тимоша и два претендента на её сердце. Толстой как всегда блистал красноречием, сыпал шутками и, обращаясь к Ягоде, сказал:
- Генрих, ты же в молодости был учеником аптекаря, значит, тебе и разливать вино.
Ягода пришёл в ярость:
- Сейчас нам принесут нашу чекистскую настойку, только сможешь ли ты её выпить.
Тут же появился адъютант с подносом, на котором стояли три рюмки. Они выпили. Толстой побагровел, стал задыхаться и упал на пол. Ягода, глядя на поверженного соперника, произнёс:
- Тому, кто не умеет пить, нечего и начинать.
После чего влил Толстому в рот несколько капель из маленького пузырька, и тот пришел в себя. Урок Толстой усвоил и с Тимошей больше не встречался.
Уступила ли невестка Горького, в конце концов, главному чекисту, не известно. Существуют две противоположные версии.
Владислав Ходасевич, к примеру, пишет: «Жена Максима, Надежда Алексеевна, по домашнему прозвищу Тимоша, была очень хороша собой. Ягода обратил на неё внимание. Не знаю, когда именно она уступила его домогательствам. В ту пору, когда я наблюдал её каждодневно, её поведение было совершенно безупречно».
На своём процессе в 1938 году, Ягода признавшись в убийстве Максима Пешкова (убийство Горького, которое также ему вменялось, он категорически отрицал), утверждал, что сделал это по личным мотивам, так как был влюблен в его жену, которая, овдовев, стала его любовницей. Известно, что Ягода подарил Тимоше дачу в Жуковке стоимость 135 тысяч тогдашних рублей, которые он взял из секретного фонда НКВД – это обвинение, также фигурировало на процессе.
А вот родные Надежды Алексеевны решительно отметают факт любовной связи между ней и Ягодой. По их версии Ягода лишь прокладывал дорогу более могущественной особе, обратившей взор на Тимошу - самому Сталину.
О том, что Сталин предлагал Надежде Пешковой стать его женой, факт достоверный. Спустя много лет Тимоша сама рассказала об этом старшей дочери Марфе.
Сталин, познакомившись с невесткой Горького, не мог остаться равнодушным к её красоте и обаянию. Приезжая к Горькому неизменно вручал Надежде Алексеевне огромный букет цветов. Однажды привёз с собой дочь Светлану, очевидно, хотел, чтобы она подружилась с Марфой, старшей дочерью Тимоши. И девочки действительны стали подругами. Со второго класса сидели за одной партой и даже влюбились в одного и того же юношу – своего одноклассника Серго, сына зловещего сталинского министра Лаврентия Берия. Серго послужил и причиной охлаждения отношений между подругами. В 1947 году Марфа вышла за него замуж и Светлана этого ей не простила. Впрочем, это совсем другая история.
Через год после смерти Горького, Надежда Алексеевна пишет письмо Сталину с предложением организовать музей Горького в доме где он жил. Сталин приезжает на Малую Никитскую под предлогом обсудить создание музея. Как всегда с огромным букетом цветов. И делает предложение.
Однако второй Надежды, хозяйки Кремля, не случилось. Тимоша отвечает категорическим «Нет». Почему она решилась отказать самому могущественному человеку страны? Понимала ли она, что рискует не только своей жизнью, но и жизнью детей? Не знаю.
Сталин ничем не выдал своего разочарования, но участь Тимоши была решена. Нет, её не ждали ни лагерь, ни ссылка, но отныне всех мужчин приближающихся к ней слишком близко ждала незавидная судьба.
Первой жертвой стал писатель, философ, академик Иван Капитонович Луппан.
Тимоша познакомилась с ним, когда стала собирать материалы для организации музея-квартиры Горького на Малой Никитской. Иван Капитонович предложил свою помощь и принял деятельное участие в этом начинании, став первым директором музея.
Конечно же, Луппан влюбился в Тимошу, в неё нельзя было не влюбиться, та ответила взаимностью и в семье поняли, что дело идёт к свадьбе.
В феврале 1941 года Иван Капитонович приглашает Надежду Алексеевну в Грузию, на торжества по случаю юбилея Шота Руставели. На следующий день после приезда, в доме писателей под Тбилиси, Луппан был арестован. Военной Коллегией Верховного суда СССР приговорён к расстрелу и помещён в камеру смертников Саратовской тюрьмы, которую разделил с академиком Николаем Вавиловым. Однако вскоре высшая мера была заменена на 20-ти летний лагерный срок. Иван Капитонович был отправлен в лагерь в Мордовии, где через два года скончался.
И.К. Луппан
22 июня 1941 года Надежда Алексеевна проходя с дочерью Марфой площадь Маяковского, увидела толпу, стоящую возле громкоговорителя. Подойдя ближе, они услышали речь Молотова о начале войны.
Через несколько месяцев встал вопрос об эвакуации. Сестра Вера, проживающая в Ташкенте, настойчиво приглашала к себе. Первыми в столицу Узбекистана отправились Тимоша с дочерями, а через некоторое время, проследив, чтобы музейные экспонаты были тщательно упакованы и отправлены в Куйбышев, к ним присоединилась и Екатерина Павловна Пешкова, вдова Горького.
Вот, что вспоминает о жизни в нашем городе Марфа Максимовна Пешкова:
“ Военный Ташкент – это было удивительное место. Прекрасное.
Тетя Вера построила там дом по своему же чертежу, одноэтажный. И сделала две гостевые комнаты, очень удобные. Помню, окна были сделаны наверху, чтобы летом сохранять прохладу. Толстые стены очень были, и, действительно, летом, в самую жару, всегда было прохладно. Входишь в дом – и благодать. Замужем тётя Вера была за Михаилом Яковлевичем Громовым, дядей знаменитого летчика Михаила Громова, который в Америку летал. Он был математик, преподавал в институте.
Вскоре к нам присоединилась бабушка.
Когда об этом узнал Лахути – знаменитый поэт восточный, он бабушке отдал целиком свой дом.
В Ташкенте было много интересных людей. К нам приходила Анна Ахматова, я ее хорошо помню. Такая величественная, любила сидеть в кресле на балконе. Специально для нее его туда подавали, и она садилась, словно восходя на трон.
Рина Зеленая приходила, у меня даже снимки сохранились. С ней всегда было весело. Она была очень живая. Райкин в нашем доме бывал со своей женой. И даже как-то устраивал у нас вечер, показывал свои номера. Потрясающе имитировал, как ловит рыбу: никак не получалось ее, скользкую, схватить, она выскакивала, он за ней нырял, хватал, потом она вырывалась, и он снова влезал в воду. Очень было смешно. Вообще, многие актеры с мамой дружили. У нее очень большой был круг знакомых”.
Здесь в Ташкенте, Тимоша вновь встретилась со своим братом Дмитрием, хирургом, работавшем в Ташкентском медицинского институте. Да и сама Надежда Алексеевна работала всё это время в ташкентском госпитале.
После войны в жизни Надежды Алексеевны появился ещё один мужчина – Мирон Оганесович Мержанов. Личный архитектор Сталина, автор проектов дач Сталина и высших руководителей СССР в Кунцеве, Мацесте, Бочаровом Ручье, автор проектов Золотых Звёзд Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда.
М.И. Мержанов
Казалось бы, на этот раз пронесёт, Мержанов практически переехал на Малую Никитскую, подружился с Марфой и Дарьей (именно под его влиянием Марфа стала архитектором).
Но не пронесло. Однажды ночью Марфа услышала шаги на лестнице. Чуть приоткрыв дверь, она увидела двух незнакомых людей в штатском уводящих Мержанова, наверху бледная, в халате стояла её мать.
- Надя, не верь никому. Я всегда был честен – успел крикнуть Мирон Иванович.
В лагерь, правда, его не отправили, как архитектор он представлял ценность. В знаменитой Марфинской шарашке Мержанов – ирония судьбы - проектировал санаторий МГБ в Сочи. В Марфино, кстати, он познакомился с Александром Солженицыным, который упомянул о нём в романе “В круге первом”.
В начале пятидесятых друзья познакомили Тимошу с инженером-строителем Владимиром Фёдоровичем Поповым. Лёгкий, компанейский, большой затейник он был моложе Надежды Алексеевны на 10 лет. Вот как о нём вспоминает Марфа Максимовна:
«Очень своеобразный человек. С одной стороны, всеобщий любимец, устроитель костров, пикников, любитель больших компаний, поездок на юг. Мама с ним в себя пришла. Но, въехав в дом, он стал разгонять друзей и знакомых, говоря, что они - приживалы. Поссорился с самыми старыми друзьями мамы. При этом он старался соблюдать все ее общественные интересы: добился, чтобы ей дали повышенную пенсию, дачу, вел все переговоры с Союзом писателей. Дарья воспринимала его очень негативно - в общем, маме опять досталось, но она его любила, как никого прежде. Лишь его отношение к женщинам, бесконечные увлечения доставляли ей много горечи. Его арестовали так же, как и всех остальных…»
Да, чаша сия не обошла и этого избранника Надежды Пешковой.
Лишь после смерти Сталина, Мержанов и Попов обрели свободу.
После ареста Попова Надежда Алексеевна воскликнула - „Больше ни один одинокий мужчина не войдет в мой дом“.
Однако известный художник Илья Глазунов, в книге - воспоминаний “Русь распятая”, пишет, что другом Тимоши в 1957 году был некто Александр Александрович. Впрочем, бояться уже было нечего.
Вот, что пишет Глазунов:
“Друг семьи и Тимоши по имени Александр Александрович ввел меня в столовую, где когда-то на месте хозяина сидел сам Горький, и, подняв мою руку, как поднимает судья руку победителя на ринге, громогласно сказал: “3накомьтесь: Илья Глазунов - человек, взорвавший атомную бомбу в Москве. Если бы не вмешательство нашего друга, министра культуры СССР Михайлова, его бы растерзали на части”. - “Не конфузьте молодого художника, - сказала с нежной улыбкой Тимоша, - а лучше предложите ему чаю”. Запомнились красивые внучки Горького - Дарья и Марфа. “Какие у Марфы глаза чудесные, прямо как у нестеровских героинь”, - шепнул я Александру Александровичу. “Да, Марфа у нас красавица, - восторженно подтвердил мой гид. - Многие художники и скульпторы заглядываются на Тимошу, на Марфу и Дарью, - закивал он. - Мы давно с Коненковым дружили, а портрет Корина Тимоша вам сама покажет. Он наверху”.
Действительно среди картин написанных Павлом Кориным, есть единственный женский портрет и это портрет Тимоши.
Портрет Надежды Пешковой работы Павла Корина, 1940 год
До конца жизни Надежда Алексеевна была хранительницей музея Горького на Малой Никитской. Дочери, унаследовав материнскую красоту, выбрали для себя иную стезю. Марфа стала архитектором, а Дарья известной актрисой, всю жизнь проработавшей в театре Вахтангова. Многие помнят её по фильму “Аппассионата”, где она сыграла свою бабушку – Екатерину Пешкову.
Дарья Пешкова
Марфа Пешкова
Марфа Пешкова была подругой дочери И. В. Сталина Светланы и женой Серго Лаврентьевича Берия (сына Л. П. Берии). Сейчас она научный сотрудник музея-квартиры Горького, хранительница его библиотеки.
Умерла Надежда Алексеевна 10 января 1971 года, на той самой даче в Жуковке которую якобы подарил ей Ягода. Похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с мужем и свекровью.
Так окончилась земная жизнь одной из самых ярких женщин 20 века.
ПАРИЖ, 2 сентября. /Корр.ТАСС Дмитрий Горохов/. Почти 50 лет назад - в ноябре 1966 года - в Париже скончался самый известный доброволец Иностранного легиона Франции Зиновий Пешков. "Удивительный человек, поразительная судьба", - говорит о нем историк русской эмиграции Александр Жевахофф.
Приемный сын Горького
Будущий четырехзвездный генерал, кавалер высших наград Французской Республики родился в Нижнем Новгороде 16 октября 1884 года. Он был старшим из сыновей гравера Михаила Свердлова и его супруги Елизаветы Авербах. В 18 лет Зиновий принял православие: его крестным отцом стал друг семьи Максим Горький. Писатель дал крестнику свою настоящую фамилию, и тот стал Пешковым.
Зиновий сопровождал Горького в эмиграции, был с ним в Америке, выполнял обязанности литературного секретаря на Капри, встречался с Лениным. Сам писатель не говорил ни на одном иностранном языке, но "Зинка", как называл его крестный, был настоящим полиглотом. Он помогал Горькому в беседах с коллегами, без труда переводил слова классика на английский, немецкий, французский или итальянский.
Первая мировая война застала его в Италии. В последний день августа 1914 года он явился в Ницце в бюро Иностранного легиона, единственного воинского формирования, к службе в котором допускались иностранцы. Первый бой он принял в первую же военную осень. При штурме Каренси в мае 1915 года был тяжело ранен, потерял руку, но армию не покинул.
Однорукий капрал
Пешков попросил дополнить новый контракт с легионом примечанием: "На весь период военных действий". "Однорукого капрала", ставшего героем Франции, командировали за океан - убеждать Соединенные Штаты в необходимости поддержать союзников в войне с Германией.
На родину он вернулся весной 1917 года вместе с французской миссией. После революции его младший брат Яков Свердлов стал председателем ВЦИК - формальным главой нового советского государства, но убеждения братьев были слишком разными.
С началом гражданской войны Франция назначила Пешкова представителем при Добровольческой армии. Он был свидетелем эвакуации из Крыма последних частей Белой армии. Когда в Поволжье разразился голод, Пешков вместе с Горьким призывал Запад не допустить гибели людей. Он помогал писателю налаживать международную помощь населению России.
В Иностранный легион Пешков вернулся, уже приняв французское гражданство. Легионеры получали его, по словам историков, "не в силу полученной крови, а в силу пролитой". Не имея классического военного образования, он тем не менее смог подняться до командных постов. Во время боевых действий в Северном Марокко - Рифской войне - в 1925 году он вновь был тяжело ранен, на этот раз в ногу. Как говорил он сам, "для симметрии".
Рядом с де Голлем
Майор Пешков, вспоминали боевые товарищи, всегда шел во главе своего батальона. Отдав командирской тростью знак к отправлению, комбат больше никогда не оглядывался. В момент нападения вермахта на Францию Зиновий служил в Северной Африке.
В июне 1940-го он поддержал воззвание генерала де Голля, став одним из его ближайших помощников в организации Сопротивления. По поручению лидера "Свободной Франции" развернул миссию связи в Алжире. Тогда же получил первое генеральское звание, а завершил войну с четырьмя звездами корпусного генерала. Затем почти до самой кончины 27 ноября 1966 года находился на дипломатической службе. В ранге посла возглавлял миссии в Японии и Китае.
За заслуги перед Францией президент Венсан Ориоль удостоил его в 1950-х годах Большого креста - высшей степени ордена Почетного легиона. Но на надгробии генерала на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа начертаны лишь три слова: "Зиновий Пешков. Легионер". Такова была его воля.
Неизвестные факты из жизни Горького. April 19th, 2009
В Горьком было много загадочного. Например, он не чувствовал физической боли, но при этом настолько болезненно переживал чужую боль, что когда описывал сцену, как женщину ударили ножом, на его теле вздулся огромный шрам. Он с молодого возраста болел туберкулезом и выкуривал по 75 папирос в сутки. Он несколько раз пытался покончить с собой, и всякий раз его спасала неведомая сила, например, в 1887 году отклонившая пулю, направленную в сердце, на миллиметр от цели. Он мог выпить сколько угодно спиртного и никогда не пьянел. В 1936 году он умирал дважды, 9 и 18 июня. 9 июня уже фактически умершего писателя чудесно оживил приезд Сталина, который приехал на дачу Горького в Горках под Москвой для того, чтобы попрощаться с покойным.
В этот же день Горький устроил странное голосование родных и близких, спрашивая их: умирать ему или нет? Фактически контролировал процесс своего умирания...
Жизнь Горького - это изумительный карнавал, закончившийся трагично. До сих остается нерешенным вопрос: умер ли Горький своей смертью или был убит по приказу Сталина. Последние дни и часы Горького наполнены какой-то жутью. Сталин, Молотов, Ворошилов возле постели умирающего русского писателя пили шампанское. Нижегородская подруга Горького, а затем политическая эмигрантка Екатерина Кускова писала: "Но и над молчащим писателем они стояли со свечкой день и ночь..."
Лев Толстой сначала принял Горького за мужика и говорил с ним матом, но затем понял, что крупно ошибся. "Не могу отнестись к Горькому искренно, сам не знаю почему, а не могу, - жаловался он Чехову. - Горький - злой человек. У него душа соглядатая, он пришел откуда-то в чужую ему Ханаанскую землю, ко всему присматривается, все замечает и обо всем доносит какому-то своему богу".
Горький платил интеллигенции той же монетой. В письмах к И. Репину и Толстому пел гимны во славу Человека: "Я не знаю ничего лучше, сложнее, интереснее человека..."; "Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле..." И в это же самое время писал жене: "Лучше б мне не видать всю эту сволочь, всех этих жалких, маленьких людей..." (это о тех, кто в Петербурге поднимал бокалы в его честь). (Да и кто ж жена его, агент НКВД?)
Он прошел Лукою, лукавым странником", - писал поэт Владислав Ходасевич. Это так же верно, как и то, что он был странником всегда и везде, будучи связанным и состоя в переписке с Лениным, Чеховым, Брюсовым, Розановым, Морозовым, Гапоном, Буниным, Арцыбашевым, Гиппиус, Маяковским, Панферовым, реалистами, символистами, священниками, большевиками, эсерами, монархистами, сионистами, антисемитами, террористами, академиками, колхозниками, гэпэушниками и всеми людьми на этой грешной земле. "Горький не жил, а осматривал..." - заметил Виктор Шкловский.
Все в нем видели "Горького", не человека, но персонаж, который он сам же придумал, находясь в Тифлисе в 1892 году, когда подписал этим псевдонимом свой первый рассказ "Макар Чудра"
Современник писателя, эмигрант И.Д. Сургучев не в шутку полагал, что Горький однажды заключил договор с дьяволом - тот самый, от которого отказался Христос в пустыне. "И ему, среднему в общем писателю, был дан успех, которого не знали при жизни своей ни Пушкин, ни Гоголь, ни Лев Толстой, ни Достоевский. У него было все: и слава, и деньги, и женская лукавая любовь". Может быть, и верно. Только это не нашего ума дело.
Ученые мужи на его планете, прочитав отчет о командировке, все-таки спросили:
- Видел человека?
- Видел!
- Какой он?
- О-о... Это звучит гордо!
- Да выглядит-то как?
И он нарисовал крылом в воздухе странную фигуру.
Горький был женат на Екатерине Павловне Волжиной, в замужестве - Пешковой (1876-1965 гг.; общественная деятельница, сотрудница Международного Красного Креста).
Сын - Максим Максимович Пешков (1896-1934). Его внезапную смерть объясняли, как и смерть Горького, отравлением.
Приемный сын Горького, крёстным отцом которого он был - Зиновий Михайлович Пешков - генерал французской армии, родной брат Я. Свердлова).
Среди женщин, пользовавшихся особой благосклонностью Горького, была Мария Игнатьевна Будберг (1892-1974) - баронесса, урожденная графиня Закревская, по первому браку Бенкендорф. Лев Никулин пишет о ней в своих воспоминаниях; «Когда нас спрашивают, кому посвящен „Клим Самгин", кто такая Мария Игнатьевна Закревская, мы думаем о том, что портрет ее до его последних дней стоял на столе у Горького» (Москва. 1966. N 2). Она была при нем и в последние часы его жизни. Сохранилась фотография, где Будберг рядом со Сталиным идет за гробом Горького. Именно она, выполняя задание ГПУ, привезла Сталину итальянский архив Горького, в котором содержалось то, что особенно интересовало Сталина, - переписка Горького с Бухариным, Рыковым и другими советскими деятелями, которые, вырвавшись из СССР в командировку, засыпали Горького письмами о злодеяниях «самого мудрого и великого» (о Будберг см.: Берберова Н. Железная женщина. Нью-Йорк, 1982).
http://belsoch.exe.by/bio2/04_16.shtml
Гражданской женой М. Грького была и Мария Андреева.
ЮРКОВСКАЯ МАРИЯ ФЕДОРОВНА (АНДРЕЕВА, ЖЕЛЯБУЖСКАЯ, ФЕНОМЕН) 1868-1953 Родилась в Петербурге. Актриса. На сцене с 1886, в 1898-1905 в Московском художественном театре. Роли: Раутенделейн ("Потонувший колокол" Г. Гауптмана, 1898), Наташа ("На дне" М. Горького, 1902) и др. В 1904 примкнула к большевикам. Издатель большевистской газеты "Новая жизнь" (1905). В 1906 вышла замуж за чиновника Желябужского, но позднее стала гражданской женой Максима Горького и эмигрировала вместе с ним. В 1913 вернулась в Москву после разрыва отношений с Горьким. Возобновила актерскую работу на Украине. Участвовала вместе с М. Горьким и А. А. Блоком в создании Большого драматического театра (Петроград, 1919), до 1926 актриса этого театра. Комиссар театров и зрелищ Петрограда (в 1919-1921), директор московского Дома ученых (в 1931-1948).
С чем же пришёл Горький в наш мир?
В 1895 году он почти одновременно напечатал в "Самарской газете" романтическую сказку "О маленькой фее и молодом чабане", знаменитую "Старуху Изергиль" и реалистический рассказ "На соли", посвященный описанию тяжкого труда босяков на соляных промыслах. Узорная, расцвеченная яркими красками ткань художественного повествования в первых двух произведениях никак не гармонирует с приземленно бытовым изображением босяков, в одном из которых угадывается сам автор. Текст рассказа "На соли" изобилует грубыми жестокими образами, простонародной речью, бранью, передающей чувства боли и обиды, "бессмысленного бешенства" людей, доведенных до полного отупения на соляной каторге. Романтически окрашенный пейзаж в "Старухе Изергиль"("темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд"), гармония красок и звуков, удивительно красивые герои легенды о маленькой фее (чабан напоминает не валашского пастуха, а библейского пророка) создают солнечную сказку о любви и свободе. В рассказе "На соли" тоже описываются море, небо, берег лимана, но колорит повествования совсем другой: нестерпимо палящий зной, растрескавшаяся серая земля, красно-бурая, как кровь трава, женщины и мужчины, копошащиеся, словно черви, в жирной грязи. Вместо торжественной симфонии звуков - визг тачек, грубая и злая брань, стоны и "тоскливый протест".
Ларра – сын женщины и орла. Мать привела его к людям в надежде, что он будет счастливо жить среди подобных себе. Ларра был таким же как все, «только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц». Юноша никого не уважал, никого не слушал, держал себя высокомерно и гордо. В нем была и сила, и красота, но он отталкивал от себя гордыней и холодностью. Ларра вел себя среди людей, как ведут животные в стаде, где сильнейшему дозволено все. Он убивает «строптивую» девушку прямо на глазах у всего племени, не ведая, что тем самым подписывает себе приговор быть отверженным всю оставшуюся жизнь. Разгневанные люди решили, что: «Наказание ему – в нем самом!», – отпустили его, дали ему свободу.
тему неблагодарной, капризной толпы, ведь люди, попав в самый густой мрак леса и топь болот, набросились на Данко с упреками и угрозами. Назвали его «ничтожным и вредным челове-ком», решили убить его. Однако юноша простил людям их гнев и несправед-ливые упреки. Он вырвал из груди сердце, которое горело ярким огнем люб-ви к этим же людям, и осветил им путь: «Оно (сердце) пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом вели-кой любви к людям…»
Данко и Ларра – антиподы, они оба молоды, силь-ны и красивы. Но Ларра – раб своего эгоизма, и от этого он одинок и отвер-жен всеми. Данко же живет для людей, потому по-настоящему бессмертен.
Сокол - это символ бесстрашного бойца: “Безумству храбрых поем мы славу”. А Уж - это символ осторожного и здраво мыслящего обывателя. Аллегоричны образы трусливых гагар, пингвина и чаек, которые судорожно мечутся, стараясь спрятаться от реальности, ее перемен.
Чудра говорит: “Ты славную долю выбрал себе, сокол. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай - вот и все!”
Изергиль живет среди людей, ищет человеческой любви, готова ради нее на героические поступки. Почему же так жестоко подчеркнуто писателем безобразие ее старости? Она “почти тень” - это ассоциируется с тенью Ларры. Видимо, потому, что ее путь - жизнь сильного человека, но прожившего для себя.
“...О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!.. Безумству храбрых поем мы песню!..”
Для него всегда был важен факт, случай из действительности.Кчеловеческому вооброжению он относился враждебно,сказок не понимал.
Русские писатели 19 века в большинстве были его личными врагами: Достоевского он ненавидел, Гоголя презирал, как человека больного, над Тургеневым он смеялся.
Его личными врагами было семейство Каменевых.
- Сестра Троцкого, Ольга Каменева (Бронштейн) - жена Льва Каменева (Розенфельда Льва Борисовича), возглавлявшего Московский Совет с 1918 по 1924 год, бывшего членом Политбюро ЦК. Но самое интересное заключается в том, что до декабря 1934 года (до ареста) Лев Каменев являлся директором Института мировой литературы им. М. Горького (?!).
Ольга Каменева заведовала театральным отделом Наркомпроса. В феврале 1920 года она говорила Ходасевичу: «Удивляюсь, как вы можете знаться с Горьким. Он только и делает, что покрывает мошенников, - и сам такой же мошенник. Если бы не Владимир Ильич, он давно бы сидел в тюрьме!». С Лениным Горького связывало давнее знакомство. Но тем не менее именно Ленин посоветовал Горькому уехать из новой России.
Выехав за границу в 1921 году, Горький в письме к В. Ходасевичу резко критиковал циркуляр Н. Крупской об изъятии из советских библиотек для массового читателя произведений Платона, Канта, Шопенгауэра, В. Соловьёва, Л. Толстого и других.
Одно из многих свидетельств, что Горький был отравлен Сталиным, и, пожалуй, самое убедительное, хотя и косвенное, принадлежит Б.Герланд и напечатано в N6 "Социалистического вестника" в 1954 году. Б.Герланд была заключенной ГУЛАГа на Воркуте и работала в казарме лагеря вместе с професором Плетневым, также сосланным.Он был приговорен к расстрелу за убийство Горького, позже замененого 25 годами тюрьмы. Она записала его рассказ:"Мы лечили Горького от болезни сердца, но он страдал не столько физически, сколько морально: он не переставал терзать себя самоупреками. Ему в СССР уже не было чем дышать, он страстно стремился назад в Италию. Но недоверчивый деспот в Кремле больше всего боялся открытого выступления знаменитого писателя против его режима. И, как всегда, он в нужный момент придумал действенное средство. Им оказалось бонбоньерка, да, светло-розовая бонбоньерка, убранная яркой шелковой лентой. Она стояла на ночном столике у кровати Горького, который любил угощать своих посетителей. На этот раз он щедро одарил конфетами двух санитаров, которые при нем работали, и сам съел несколько конфет. Через час у всех троих начались мучительные желудочные боли, а ещё через час наступила смерть. Было немедленно произведено вскрытие. Результат? Он соответствовал нашим худшим опасениям. Все трое умерли от яда".
Задолго до смерти Горького Сталин пытался сделать его своим политическим союзником. Те, кому была известна неподкупность Горького, могли представить, насколько безнадёжной являлась эта задача. Но Сталин никогда не верил в человеческую неподкупность. Напротив, он часто указывал сотрудникам НКВД, что в своей деятельности они должны исходить из того, что неподкупных людей не существует вообще. Просто у каждого своя цена.
Под влиянием этих призывов Горький вернулся в Москву. С этого момента начала действовать программа его задабривания, выдержанная в сталинском стиле. В его распоряжение были предоставлены особняк в Москве и две благоустроенные виллы - одна в Подмосковье, другая в Крыму. Снабжение писателя и его семьи всем необходимым было поручено тому же самому управлению НКВД, которое отвечало за обеспечение Сталина и членов Политбюро. Для поездок в Крым и за границу Горькому был выделен специально оборудованный железнодорожный вагон. По указанию Сталина, Ягода (Енох Гершонович Иегуда) стремился ловить на лету малейшие желания Горького и исполнять их. Вокруг его вилл были высажены его любимые цветы, специально доставленные из-за границы. Он курил особые папиросы, заказываемые для него в Египте. По первому требованию ему доставлялась любая книга из любой страны. Горький, по натуре человек скромный и умеренный, пытался протестовать против вызывающей роскоши, которой его окружали, но ему было сказано, что Максим Горький в стране один.
Вместе с заботой о материальном благополучии Горького Сталин поручил Ягоде его "перевоспитание". Надо было убедить старого писателя, что Сталин строит настоящий социализм и делает всё, что в его силах, для подъёма жизненного уровня трудящихся.
Он участвовал в работе так называемой ассоциации пролетарских писателей, во главе которой стоял Авербах, женатый на племяннице Ягоды.
В знаменитой книге «Канал имени Сталина», написанной группой писателей во главе с Максимом Горьким, которые побывали на Беломорканале, рассказано, в частности, о слёте строителей канала – чекистов и заключённых – в августе 1933 года. Там выступал и М. Горький. Он с волнением сказал: «Я счастлив, потрясён. Я с 1928 года присматриваюсь к тому, как ОГПУ перевоспитывает людей. Великое дело сделано вами, огромнейшее дело!».
Полностью изолированный от народа, он двигался вдоль конвейера, организованного для него Ягодой, в неизменной компании чекистов и нескольких молодых писателей, сотрудничавших с НКВД. Всем, кто окружал Горького, было вменено в обязанность рассказывать ему о чудесах социалистического строительства и петь дифирамбы Сталину. Даже садовник и повар, выделенные для писателя, знали, что время от времени они должны рассказывать ему, будто "только что" получили письмо от своих деревенских родственников, которые сообщают, что жизнь там становится всё краше.
Сталину не терпелось, чтобы популярный русский писатель обессмертил его имя. Он решил осыпать Горького царскими подарками и почестями и таким образом повлиять на содержание и, так сказать, тональность будущей книги.
Вс. Вишневский был на банкете у Горького и рассказывает, что там имело значение даже, кто дальше и кто ближе сидит от Горького. Он говорит, что это зрелище было до того противно, что Пастернак не выдержал и с середины банкета удрал».
Хвалятся, что в России никогда не было рабства, что она сразу шагнула в феодализм. Помилуйте, никуда Россия не шагнула. Все попытки реформации общественного устройства сгорали в рабской психологии, столь удобной для чиновничье-феодального государства...
За короткое время Горький удостоился таких почестей, о которых крупнейшие писатели мира не могли и мечтать. Сталин распорядился назвать именем Горького крупный промышленный центр - Нижний Новгород. Соответственно и вся Нижегородская область переименовывалась в Горьковскую. Имя Горького было присвоено Московскому Художественному театру, который, к слову сказать, был основан и получил всемирную известность благодаря Станиславскому и Немировичу-Данченко, а не Горькому.
Совет народных комиссаров специальным постановлением отметил его большие заслуги перед русской литературой. Его именем было названо несколько предприятий. Моссовет принял решение переименовать главную улицу Москвы - Тверскую - в улицу Горького.
Известный французский литератор, русский по происхождению, Виктор Сэрж, который пробыл в России до 1936 года, в своем дневнике, напечатанном в 1949 году в парижском журнале «Ле Тан Модерн», рассказывал о своих последних встречах с Горьким:
«Я однажды встретил его на улице, - пишет Сэрж, - и был потрясен его видом. Он был неузнаваем - это был скелет. Он писал официальные статьи, в самом деле отвратительные, оправдывая процессы большевиков. Но в интимной обстановке ворчал. С горечью и презрением говорил о настоящем, вступал или почти вступал в конфликты со Сталиным». Сэрж также рассказывал, что по ночам Горький плакал.
В России Горький потерял сына, может искусно убранного Ягодой, которому нравилась жена Максима. Есть подозрение, что Крючков убил Максима по поручению Ягоды. Из признания Крючкова:"Я спросил, что мне нужно делать. На это он мне ответил:"Устранить Максима". Ягода сказал, что ему надо давать как можно больше алкоголя а потом следовало простудить его. Крючков, по его словам, это и сделал. Когда выяснилось что у Максима воспаление легких, профессора Сперанского не послушали, а послушали доктора Левина и Виноградова(не привлечены к суду), которые дали Максиму шампанского, затем слабительного, чем ускорили его смерть.
В последние годы жизни Горький стал для советского правительства опасной обузой. Ему запрещено было выезжать из Москвы, Горок и Крыма, когда он ездил на юг.
Как на образец «социалистического реализма», казенные критики обыкновенно указывают на повесть Горького «Мать», написанную им в 1906 году. Но сам Горький в 1933 году заявил своему старому другу и биографу В. А. Десницкому, что «Мать» - «длинно, скучно и небрежно написана». А в письме к Федору Гладкову он писал: «Мать» - книга, действительно только плохая, написана в состоянии запальчивости и раздражения».
«После смерти Горького, служащие НКВД нашли в его бумагах тщательно спрятанные заметки. Когда Ягода кончил чтение этих заметок, он выругался и сказал: «Как волка ни корми, он все в лес смотрит».
«Несвоевременные мысли» - это цикл статей М. Горького, печатавшихся в 1917-1918 годах в газете «Новая жизнь», где он, в частности, писал: «Всё настойчивее распространяются слухи о том, что 20 октября предстоит «выступление большевиков» - иными словами: могут быть повторены отвратительные сцены 3-5 июля... На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут «творить историю русской революции»» (выделено мной. - В.Б.).
После Октябрьской революции Горький писал: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти... Рабочий класс должен знать, что его ждёт голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия...».
«Вообразив себя Наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут, довершая разрушение России, - русский народ заплатит за это озерами крови».
«Пугать террором и погромом людей, которые не желают участвовать в бешеной пляске г. Троцкого над развалинами России, - это позорно и преступно».
«Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них - та лошадь, которой учёные-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обречённый на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть».
На Лубянке в кабинет следователя вызывали по одному. Каждый дал подписку о неразглашении. Каждого предупредили, что если, хоть одним словом проговорится, хотя бы собственной жене, - будет немедленно ликвидирован вместе со всем своим семейством.
Тетрадь, обнаруженная в особняке на Поварской улице, была дневником М. Горького. Полный текст этого дневника был прочитан разве только самым ответственным работником НКВД, кое-кем из Политбюро и уж, конечно, Сталиным.»
Сталин, попыхивая трубкой, перебирал лежащие перед ним фотоснимки страниц из дневника Горького. Остановил тяжелый взгляд на одной.
«Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров».
В тот же день, 18 июня 1936 года, в Горки, где лечился от гриппа Максим Горький, отправился Генрих Ягода в сопровождении нескольких своих сподручных, в числе которых была таинственная женщина в черном. Нарком НКВД заглянул к Алексею Максимовичу совсем ненадолго, а вот женщина, по словам очевидцев, провела у постели писателя более сорока минут…
Это был день солнечного затмения.
Утром 19 июня в советских газетах было помещено траурное сообщение: великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький скончался от воспаления легких.
Но вот другие свидетельства. Во время последней болезни Горького М.И.Будберг дежурила у смертного одра Горького и вместе с другими близкими ему людьми (П.П. Крючков, медсестра О.Д.Черткова, последняя его привязанность) была очевидцем последних мгновений его жизни. Особенно трудными для нее были ночные часы дежурства, когда Горький часто просыпался и его мучили приступы удушья. Все эти наблюдения М.И.Будберг подтверждаются воспоминаниями Е.П. Пешковой, П.П. Крючкова и самой М.И.Будберг, которые были записаны А.Н. Тихоновым, другом и соратником Горького, сразу после смерти писателя.
Так ли было на самом деле или нет (существует множество версий, от чего умер Горький, и приведенная выше -лишь одна из них), мы, наверное, никогда не узнаем.
МАРИЯ Игнатьевна Будберг, в девичестве Закревская, по первому браку графиня Бенкендорф, женщина поистине легендарная, авантюристка и двойной (а может и тройной, ещё немецкой разведки) агент ГПУ и английской разведки, любовница Локкарта и Герберта Уэлса.
Будучи любовницей английского посланника, Локкарта, она приехала к нему за документами о выезде семьи. Но пока она была в столице, бандиты напали на её поместье в Эстонии и убили мужа. А вот саму Муру чекисты застали в постели с Локкартом и препроводили на Лубянку. Обвинения были явно не беспочвенными, так как выручать графиню помчался сам глава английской миссии Локкарт. Вызволить агента-любовницу ему не удалось, да еще и сам угодил под арест.
Скорее всего, не красота (Мария Игнатьевна не была красавицей в полном смысле этого слова), а своенравный характер и независимость Закревской пленили Горького. Но вообще её энергетический потенциал был огромен и сразу привлекалк ней мужчин. Сначала он взял ее к себе литературным секретарем. Но очень скоро, несмотря на большую разницу в возрасте (она была моложе писателя на 24 года), предложил ей руку и сердце. Официально выйти замуж за буревестника революции Мария не пожелала, а может, не получила благословения на брак от своих «крестных» из НКВД, однако, как бы там ни было, на протяжении 16 лет она оставалась гражданской женой Горького.
К умирающему писателю ее якобы привозят агенты НКВД, а конкретно - всем известный Ягода. Мура удаляет из комнаты медсестру, заявляя, что сама приготовит лекарство (она, кстати, никогда не изучала медицину). Медсестра видит, как Мура разводит какую-то жидкость в стакане и дает выпить писателю, а после поспешно уходит в сопровождении Ягоды. Медсестра, подсматривающая за ней в щелку приоткрытой двери, бросается к больному и замечает, что со столика писателя исчез стакан, из которого Горький выпил лекарство. Значит, Мура унесла его с собой. Через 20 минут после ее ухода Горький умирает. Но это скорее всего,очередная легенда.
Хотя в ведении НКВД действительно существовала огромная секретная лаборатория, занимающаяся изготовлением ядов, а курировал этот проект Ягода, бывший фармацевт. Кроме того, необходимо вспомнить еще один эпизод: за несколько дней до смерти Горького ему прислали коробку шоколадных конфет, которые очень любил писатель. Не став их есть, Горький угощает двух санитаров, ухаживающих за ним. Через несколько минут у санитаров обнаруживаются признаки отравления и они умирают. Впоследствии смерть этих санитаров станет одним из главных пунктов обвинения по «делу врачей», когда Сталин обвинит медиков, лечивших писателя, в его убийстве.
В России хоронят по семи разрядам - шутил Кипнис. - Седьмой - это когда покойник сам управляет лошадью, везущей его на кладбище.
Лев Троцкий, который прекрасно разбирался в сталинском климате, воцарившемся в Москве, писал:
«Горький не был ни конспиратором, ни политиком. Он был добрым и чувствительным стариком, защищающим слабых, чувствительным протестантом. Во время голода и двух первых пятилеток, когда всеобщее возмущение угрожало власти, репрессии превзошли все пределы... Горький, пользовавшийся влиянием внутри страны и за границей, не смог бы вытерпеть ликвидации старых большевиков, подготовлявшейся Сталиным. Горький немедленно запротестовал бы, его голос был бы услышан, и сталинские процессы так называемых «заговорщиков» оказались бы неосуществленными. Была бы также абсурдной попытка предписать Горькому молчание. Его арест, высылка или открытая ликвидация являлись еще более немыслимыми. Оставалась одна возможность: ускорить его смерть при помощи яда, без пролития крови. Кремлевский диктатор не видел иного выхода».
Но и сам Троцкий мог желать устранения писателя, который слишком много знал и был неприятен ему по родственным соображениям.
В своей книжке «Владимир Ленин», вышедшей в Ленинграде в 1924 году, на стр. 23, Горький писал о Ленине:
«Я часто слышал его похвалы товарищам. И даже о тех, кто, по слухам, будто бы не пользовался его личными симпатиями. Удивленный его оценкой одного из таких товарищей, я заметил, что для многих эта оценка показалась бы неожиданной. «Да, да, я знаю, - сказал Ленин. - Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и даже особенно много обо мне и Троцком». Ударив рукой по столу, Ленин сказал: «А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть!»
Все это редакторы посмертного издания собрания сочинений Горького выбросили, и взамен этого вставили следующую отсебятину: «А все-таки не наш! С нами, а не наш! Честолюбив. И есть в нем что-то нехорошее, от Лассаля.» Этого не было в книжке, написанной Горьким в 1924 году, вскоре после смерти Ленина, и изданной в том же году в Ленинграде.
Книга Горького о Ленине заканчивалась (в 1924 г.) такими словами:
«В конце концов побеждает все-таки честное и правдивое, созданное человеком, побеждает то, без чего нет человека».
В собрании сочинений Горького эти его слова выброшены, а вместо них партийные редакторы вписали такую отсебятину: «Владимир Ленин умер. Наследники разума и воли его - живы. Живы и работают так успешно, как никто никогда нигде в мире не работал».
Надя Введенская стоит под венцом с ординатором отца доктором Синичкиным. Вокруг - девять братьев юной невесты... Первая брачная ночь. Как только жених приблизился к невесте, в тот момент, когда они остались в комнате одни, она... выпрыгнула в окно и убежала к Максиму Пешкову, своей первой любви...
С сыном Максима Горького Надя познакомилась в последнем классе гимназии, когда однажды с подругами пришла на каток. Максим сразу же поразил ее безграничной добротой и столь же безграничной безответственностью. Поженились они не сразу.
После Октября и гражданской войны Максим Пешков засобирался к итальянским берегам, к отцу. И вот тогда Ленин дал Максиму Пешкову важное партийное поручение: объяснить отцу смысл "великой пролетарской революции" -, которую великий пролетарский писатель принял за безнравственную бойню.
Вместе с сыном Горького а 1922 году отправилась за границу и Надежда Введенская. В Берлине они повенчались. Дочери Пешковых родились уже в Италии: Марфа - в Сорренто, Дарья через два года - в Неаполе. Но семейная жизнь молодых супругов не заладилась. Писатель Владислав Ходасевич вспоминал: «Максиму было тогда лет под тридцать, но по характеру трудно было дать ему больше тринадцати».
В Италии Надежда Алексеевна обнаружила сильное пристрастив мужа к крепким напиткам и к женщинам. Впрочем, здесь он шел по стопам отца...
Великий писатель не стеснялся там же, в Италии, выказывать всяческие знаки внимания Варваре Шейкевич, жене Андрея Дидерихса. Она была потрясающей женщиной. После разрыва с Горьким Варвара поочередно становилась женой издателя А. Тихонова и художника 3. Гржебина. За В. Шейкевич Горький ухаживал в присутствии своей второй жены - актрисы Марии Андреевой. Конечно же, жена плакала. Впрочем, плакал и Алексей Максимович. Вообще он любил поплакать. Но фактически женой Горького в это время стала известная авантюристка, связанная с чекистами, Мария Бенкендорф, которая после отъезда писателя на родину вышла замуж за другого писателя - Герберта Уэллса.
Мария Андреева отставать от мужа - «изменщика» не собиралась. Своим любовником она сделала Петра Крючкова, помощника Горького, который был моложе ее на 21 год. В 1938 году П. Крючков, который, несомненно, был агентом ОГПУ, был обвинен в «злодейском умерщвлении» Горького и расстрелян.
До Крючкова в любовниках Андреевой состоял некто Яков Львович Израилевич. Узнав о своей неожиданной отставке, он не нашел ничего лучшего, как избить соперника, загнав его под стол. Об обстановке, царившей в семье, свидетельствует и такой факт: мать М. Андреевой покончила с собой, предварительно выколов на портрете глаза своей внучке Кате.
Герлинг-Грудзинский в статье «Семь смертей Максима Горького» обращает внимание на то, что «нет никаких оснований верить обвинительному акту процесса 1938г., в котором говорилось, что Ягода решил - частично по политическим, частично по личным мотивам (было известно о его влюбленности в Надежду) - отправить на тот свет Максима Пешкова.»
Дочь Надежды Алексеевны - Марфа Максимовна Пешкова - была подругой дочери И.В. Сталина Светланы и стала женой Серго Лаврентьевича Берия (сына Лаврентия Павловича).
Ну, а Горький и Яков Михайлович Свердлов были знакомы ещё по Нижнему Новгороду. В 1902 году сын Якова Свердлова - Зиновий - принял православие, его крёстным отцом был Горький, и Зиновий Михайлович Свердлов стал Зиновием Алексеевичем Пешковым, приёмным сыном Максима Горького.
Впоследствии Горький в письме к Пешковой написал: «Этот красивый паренёк последнее время вёл себя по отношению ко мне удивительно по-хамски, и моя с ним дружба - кончена. Очень грустно и тяжело».
Отцы Свердлова и Ягоды были двоюродными братьями
Ягоды не стало. Но на жизнь Надежды Пешковой чекисты продолжали влиять. Только собралась она накануне войны замуж за своего давнего друга И. К. Лупола - одного из образованнейших людей своего времени, философа, историка, литератора, директора Института мировой литературы им. Горького, - как ее избранник оказался в застенках НКВД и погиб в лагере в 1943 году.После войны Надежда Алексеевна вышла замуж за архитектора Мирона Мержанова. Через полгода, в 1946 году, мужа арестовали.Уже после смерти Сталина, в 1953 году, Н. А. Пешкова дала согласив стать женой инженера В. Ф. Попова... Жениха арестовывают...
Надежда Алексеевна до конца дней несла на себе крест «неприкасаемой». Стоило около нее оказаться мужчине, у которого могли быть серьезные намерения, как он исчезал. Чаще всего - навсегда. Все годы в СССР она жила под увеличительным стеклом, которое постоянно держали а руках «органы»... Сноха Максима Горького и в могилу должна была сойти его снохой.
Сын Горького Максим Алексеевич Пешков. Памятник скульптора Мухиной так хорош, так похож на оригинал, что когда его увидела мать Максима, с ней случился приступ. "Вы продлили мне свидание с сыном", - вымолвила она Мухиной. Часами сидела возле памятника. Теперь покоится рядом.
Жена Максима Алексеевича, сноха Горького - Надежда. Была ослепительной красоты женщина. Прекрасно рисовала. В окружении Горького было принято давать шутливые прозвища: его вторая гражданская жена актриса Большого драматического театра в Петрограде Мария Федоровна Андреева имела прозвище "Феномен", сына Максима звали "Поющий глист", жену секретаря Горького Крючкова - "Це-це"... Жене сына Максима Надежде Горький дал прозвище "Тимоша". Почему? За непокорные, торчащие во все стороны кудри. Сначала была коса, коей можно было перебить позвоночник теленку-подростку. Надежда тайно срезала ее и в парикмахерской (дело было в Италии) уложили то, что осталось после стрижки. Первые полчаса, вроде бы, смотрелось, но на утро... Горький, увидев жену сына, назвал ее Тимошей - в честь кучера Тимофея, чьи нечесаные патлы всегда вызывали всеобщий восторг. Впрочем, Надежда-Тимоша была так хороша, что в нее влюбился Генрих Ягода. (Главному чекисту страны по роду службы, похоже, влюбиться значило изменить Родине. Оцените риск Ягоды - он открыто дарил снохе Горького орхидеи).
Максим умер рано - в 37 лет. Умер странно. Его дочь Марфа, делясь воспоминаниями с поэтессой Ларисой Васильевой, подозревает отравление. Максим любил выпить (даже ссорились на этой почве с терпеливой, но гордой Тимошей). Но в тот злополучный день (начало мая 1934 года) ни капли не пригубил. Возвращались с дачи Ягоды. Почувствовал себя плохо. Секретарь Горького Крючков оставил Максима на скамейке - в одной рубашке, в Горках еще лежал снег.
