Феоктистов олег крым двоскин. Крымский «Гена» крокодил: «Генбанк» Евгения Двоскина объединению не подлежит

Кто помогает расхитителям бюджета и криминальным структурам отмывать деньги в пределах страны и за ее границами? Ответ на этот вопрос дал ПАСМИ экс-сотрудник КГБ, начальник по оперативной работе особой «банковской группы» МВД. Эта структура была создана по поручению президента для ликвидации незаконного рынка обналичивания денег, через который проходят триллионы рублей. Но как только сотрудники приблизились к арестам «черных» финансистов - сами попали в тюрьму. О роли в этом деле главы СКР Александра Бастрыкина, генерала ФСБ Ивана Ткачева и загадочного протеже Япончика - Евгения Двоскина - в эксклюзивном интервью с непосредственным участником «войн силовиков».

Дмитрий Целяков

Дмитрий Целяков - сотрудник КГБ СССР, обеспечивавший личную безопасность первых лиц страны, офицер МВД, стоявший у истоков борьбы с незаконными банковскими операциями, закончил свою карьеру правоохранителя за решеткой. В 2010 году он был осужден за вымогательство 1,5 млн евро у двух банкиров - Германа Горбунцова и Петра Чувилина . Причем, на Горбунцова сразу после этого было заведено уголовное дело о мошенничестве с использованием поддельных банковских векселей, а сейчас расследуется связь финансиста с полковником-миллиардером Дмитрием Захарченко . Чувилин же получил в 2016-ом четыре года колонии за аферу на $5 млн в банковской сфере. Но сам Целяков уверен: истинные причины его устранения связаны с высокопоставленными силовиками, которые покрывают нелегальный рынок обнала, а Горбунцова и Чувилина использовали как ширму.

Но эта статья - не о том, подставили силовика или нет. Мы хотим обнародовать эксклюзивные материалы, в числе которых - прослушки, письма ФБР, справки финмониторинга и документы из служебной переписки, которые в ответ на уголовный прессинг предоставил оперативник с особыми полномочиями. Подробности силовых войн нулевых годов - в рассказе Дмитрия Целякова:

Ловцы «сжигателей банков»

«В Девятое управление КГБ, которое занималось охраной руководителей партии и правительства, я попал сразу после армии. В 90-е годы был личным охранником первого президента СССР Михаила Горбачева и председателя Конституционного суда Валерия Зорькина.

В сферу банковских операций попал уже в 2000-х. Тогда в Департаменте экономической безопасности МВД был создан новый отдел по контролю за иностранными инвестициями и валютными операциями, а меня назначили на должность заместителя начальника.

Первыми крупными делами, в которых я принял участие и где понял, как работает механизм отмывания денег, стали дела банков «Родник» и «АКА - Банк». В 2004-ом они вошли в число первопроходцев среди кредитных учреждений, у которых отозвали лицензию за нарушение закона об отмывании. Через «Родник» за 8 месяцев при капитале в 20 млн рублей было обналичено 75 млрд . Это примерно 6-7 годовых бюджетов наших регионов, я приведу конкретные цифры: бюджет Тульской области на 2004 год - где-то 11,2 млрд руб ., Ярославской - 10,1 млрд руб. , Рязанской 7,5 млрд руб .

Списывались деньги под предлогом благотворительности - на покупку инсулина. Через «АКА - Банк» прошло ещё больше - что-то в районе 114 млрд рублей .

Руководил этой схемой через КБ «Новая экономическая позиция» (НЭП-банк), объединивший цепочку других банков, Борис Сокальский - неприметный секретарь столичного арбитражного суда, который аккумулировал средства фирм-однодневок. Сам он их называл «помойками».

Хотя на этом рынке работал не он один: я могу насчитать около десятка крупных организованных преступных сообществ. Действовали они как вторая финансовая система РФ, только «чёрная». Все ее участники имели свою выгоду: конечные бенефициары уходили от уплаты налогов, а исполнители получали сбор с оборота: в начале 2000-х речь шла о 1-2% от суммы денежной операции, а потом ставки выросли до 5-7 , а иногда и 10%.

Общий принцип такой: банки выкупались или отжимались у владельцев, а потом их «сжигали», прокачивая деньги до тех пор, пока у учреждения не отзывалась лицензия. Методика - уже второстепенный вопрос: способы находились всегда - видимость благотворительности, поддельные чеки, векселя, ценные бумаги и тому подобное.

Чтобы вы понимали объёмы средств, скажу, что в день один банк мог обналичивать в день до $1 млн , а, в целом, за «жизненный цикл» - до $100-150 млрд . Это настоящий «параллельный» бюджет России, сравнимый с национальным ВВП. Именно «черная» банковская система позволяет не только расхищать российский бюджет, который выражается почти всегда в «безнале», но и обеспечивать финансирование любой террористической акции, так как контроля нет, а заинтересованных лиц в существовании системы очень много.

Дело Сокальского показало, как сильны его покровители: из-за противостояния системы задержать банкира нам удалось только в марте 2007 г., то есть через три года после сбора всех доказательств.

Под надежной крышей

О нелегальных банковских операциях все всегда знали и знают до сих пор - Центробанк, ФСБ, МВД, Генпрокуратура, СК, ФНС и т.д. Здесь нет теории заговора, я вам это говорю с позиций здравого смысла… ну и по материалам сотен прослушек.

Донорами для «отмывочных» банков выступают все основные банки России и ЦБ, поэтому не составляет труда отследить потоки. Но этого не делается специально, потому что таким образом проходят деньги РЖД, нефтяных компаний, да всех сильных мира сего. Также работал и «Юкос».

И представьте, как с такой крышей можно вести расследование?! Понимаете: все банки закрывались крышами, в том числе, бенефициаров. Несложно посмотреть статистику прошлых лет: на втором месте по концентрации банков после Москвы шёл одно время Дагестан, а потом Санкт-Петербург. И что, никто не видел, что Кавказ в России не является финансово-деловым центром?

Если говорить о «слепоте» контролирующих структур: в 2005 году я направил запрос руководителю ФНС России, тогда это место занимал Анатолий Сердюков . И что, думаете налоговая инспекция побежала искать, куда списали 75 млрд под инсулин? Нет! Всем абсолютно по барабану, потому что, если начнут разбираться - встанет вся экономика РФ. А как же хорошая жизнь за границей? Главное ведь - отчитаться о росте ВВП и ждать, когда нефть будет стоить 200 долларов.

Я передавал доклады по оперативным разработкам лично президенту России Владимиру Путину , у меня остались свои каналы со времен работы в КГБ, но, видимо, этого было недостаточно. Руки нам развязали только после убийства в сентябре 2006 года зампреда ЦБ Андрея Козлова , который видимо, как-то пытался привести в чувство данный «чёрный» сектор. Он, видимо, уже никому не верил из правоохранителей, спецслужб и Банка России и двигался по инерции, отзывая лицензии у банков. Но спрос на незаконные банковские операции оставлял ему только три варианта - отставка, тюрьма или убийство.

Конечно, убийство Козлова наделало много шума и произвело эффект шоковой терапии. Президент тогда был очень недоволен и дал личное указание разобраться, тогда он ещё уделял большое внимание борьбе с отмыванием денег. Приказом министра внутренних дел Рашида Нургалиева была оформлена следственно-оперативная группа. Потом СМИ дали ей название «банковская группа». Возглавил ее старший следователь по особо важным делам Следственного комитета при МВД России полковник юстиции Геннадий Шантин . Я в этой группе отвечал за всю оперативную часть.

С Геннадием Александровичем я познакомился летом 2005 года, когда передавал на оценку в СК при МВД России материалы по банку «Родник». Никто не брался за расследование данного дела, практики не было, мы сами не знали, сколько подводных камней оно таит, к чему приведут все эти расследования и до какой степени мы в итоге продвинемся, что поймём. Однако уголовные дела тогда возбуждал не СК при МВД России, а заместитель Генерального прокурора РФ Бирюков Юрий Станиславович и он увидел, что толк будет, поэтому нужно выразить ему спасибо за то, что дал ход этому делу и нашему беспрецедентному в истории РФ глобальному расследованию, результаты которого актуальны и сейчас.

Дело триллионщиков

К моменту, когда была официально сформирована «банковская группа», параллельно с ОПС Сокальского мы уже вели так называемых «трилионщиков» - это самые крупные на тот момент ОПС, встроенные в государственную власть РФ - Джумбера Элбакидзе (кличка Джуба) и его партнёра Сергея Захарова по кличке «Рыжий», Евгения Двоскина и Ивана Мязина, Алексея Куликова, Павла Вертелецкого (кличка «Паша вертолёт») и других, фамилии которых даже не известны публике.

На ПТП (телефонная прослушка) попали очень и очень серьёзные разговоры. Так, сразу после убийства зампреда ЦБ Козлова на мобильный телефон Джубы позвонил гражданин по кличке «Фламинго» и сказал следующее: «Я разговаривал с сотрудниками ФСБ России и за убийство будет отвечать Алексей Френкель , даже если он ни при чём, так как он является в настоящий момент самым слабым звеном всей системы».

Шантин в марте 2007 года допрашивал Френкеля, но его адвокат Игорь Трунов поднял шум, что мы хотим привлечь Френкеля к уголовной ответственности по ч.2 ст.172 УК РФ «незаконная банковская деятельность», и разговор не получился. Хотя желания играть на его костях ни у меня, ни у Шантина не было, нам и так хватало объектов.

В 2006-ом мы были готовы к аресту Элбакидзе, но меня отстранили от дела, и только когда лично вмешался заместитель министра МВД Андрей Новиков , я был восстановлен в полномочиях, но время ушло - Элбакидзе бежал в Грузию.

После этого наша группа вплотную занялась Двоскиным, Мязиным и Куликовым, которые заняли место «царей золотой горы». Мязин сам себя так называл, после того, как Джуба отъехал в тёплые страны. Их ОПС замыкалась не только на должностных лиц ФСБ России, Банка России, бенефициаров, имеющих прямой выход к президенту, но и на руководителе ГУ МВД по ЦФО - Николае Аулове . Вскрылось это в ноябре 2006 года при проведении ОРМ по банку «Мигрос».

Банк был переведён из Дагестана под «сжигание» и зарегистрирован в подконтрольном преступному сообществу Пятом Главном территориальном управлении, который возглавлял Александр Корнешов из аппарата прикомандированных сотрудников ФСБ России. С ним я два года был вынужден общаться, чтобы плавно отсечь банды и не поднимать очередную, как любит писать СМИ, схватку «бульдогов под ковром». Попался он сразу на банке «Родник»: в нём даже не было кассового узла! И как, спрашивается, там велась проверка ГТУ Банка России и МВД?

Причём, надзирающие органы не могли не знать, где и кто «сжигает» банк, так как везде фигурируют практически одни и те же лица, в том числе, в актах Банка России. Например, в банках Мязина и Двоскина - «Бэлкоме», «Фальконе», банке «Проектного кредитования» и других кассиром всегда сидела некая Степанова . Я с ней, конечно, говорил на допросе. Она объяснила, что если пойдёт на сотрудничество - её убьют или посадят, а у неё дети. К сожалению, с данной ситуацией мы сталкивались, начиная с первого дня.

Банды мы вырезали, не трогая бенефициаров, по-другому не получалось - если тронешь еще и их, то представьте, какой ресурс обрушится на вас с сорока кредитных организаций, которые «сгорели». Я, в принципе, проделал тот же путь, что и Козлов. Я же не дурак, и прекрасно понимаю, что чем больше давлю банды, тем крепче их коалиция: все заинтересованы меня убрать и, естественно, сразу выйдут на крыши. Вопрос был в том, что выберет сама власть, когда будет эта схватка. Но выбор оказался не в мою пользу…

Прошло 10 лет с момента моего устранения: сейчас Иван Мязин арестован по делу о хищении 3,2 млрд рублей из «Промсбербанка», Алексей Куликов получил девять лет, а Евгений Двоскин до сих пор на свободе, и на его фигуре я хотел бы заострить особое внимание ваших читателей.

Между ФБР и ФСБ

Двоскин - скандально известный банкир, который имеет отношение к целой группе «сожженных» банков - это «Рубин», «Антарес», «Кредитимпэксбанк», «Фалькон», «Мигрос» «Сибиский банк развития», «Фалькон» и другие. В сентябре 2007-го мы получили справку Финмониторинга, которая подтверждала его связь с незаконными банковскими операциями и легализацией преступных доходов.

Большой оперативной удачей стало установление его настоящей личности. Ведь Двоскин был кем-то вроде «мистера Икс» на финансовом рынке, появился он уже в тот период, когда роли лидеров были давно поделены. Известно было, что родился он в Одессе, в 70-х эмигрировал с матерью в Америку, а в 2000-х очутился в России. Черные пятна в его биографии заполнить удалось нашей с Шантиным группе. Выяснилось, что, Двоскин наследил не только в России, но и в США: ФБР искала его по схожим мотивам - финансовые мошенничества, но поиски велись по фамилии Слускер . По линии Интерпола мы получили исчерпывающее досье.

Ясно стало и откуда тянется связь Двоскина-Слускера с «вором в законе» Вячеславом Иваньковым , известным под кличкой Япончик - они познакомились в американской тюрьме, где были соседями по камере. Думаю, что это не было случайностью: у меня есть данные, что Двоскин был кем-то вроде информатора американских спецслужб. Потом ФБР пришлет запрос на его выдачу, но Генеральная прокуратура РФ не примет никакого решения.

Также нашей группе удалось установить, что российское гражданство Двоскина - подделка, хотя он это упорно отрицает. Двоскин уверяет, что в 90-х он прописался в Ростове и получил там паспорт. Но запись в домовой книге - «Двоскин Евгений Владимирович»- сделана явно задним числом, поскольку в момент прописки он был еще Слускером. Поменял фамилию он только в 2002 году. Просто девочка, которая его туда вписывала, как-то забыла, что в 90-е он был Слускером.

Нашлась и свидетельница Тропинина, признавшаяся, что прописку Двоскину она сделала за деньги. По сумме собранных доказательств в сентябре 2007-го нам удалось получить разрешение на обыск дома банкира, в ходе которого были изъяты пистолет и 70 патронов.

К ноябрю готовился арест Двоскина и Мязина, но к делу подключилась их крыша в лице Николая Аулова, Александра Бастрыкина и Управления «М» ФСБ России, а также, до этого нам незнакомая, 6-я служба УСБ ФСБ России.

Ход Бастрыкина

Из Двоскина председатель СКП России Бастрыкин сделал потерпевшего, чтобы убрать меня и Шантина и поиграть в политику с Ауловым, который хотел занять пост Министра внутренних дел РФ, и другими генералами, страждущими кресел и скальпов.

26 ноября 2007 года из кабинета Шантина вдруг изымают дело по дагестанским банкам, где проходил Двоскин, также забирают материалы по обыску его дома и все вещественные доказательства. Изъятие проводили спецназ ФСБ, представители московского главка СКП и несколько сотрудников МВД. В докладе Шантина вы можете прочитать, что эти материалы у нас изъяли практически силой.

Докладная Шантина была направлена Александру Бастрыкину, в 2007 году он был председателем СК при прокуратуре Российской Федерации. Именно Бастрыкин вел дело Александра Шаркевича , в рамках которого и были изъяты бумаги.

Кто такой Шаркевич? в 2007-ом я еще не знал ответа на этот вопрос. Он работал под псевдонимом Соловьев, о его настоящих задачах, помимо Нургалиева, знал очень ограниченный круг лиц: под видом коррумпированного сотрудника правоохранительных органов он вел работу по разоблачению коррупции в высших органах власти, среди прочего разрабатывал «отмывочные» банки, и был прямым подчиненным министра внутренних дел.

На суде присяжные не поверили версии Двоскина и оправдали Александра Шаркевича, но кому-то надо было, чтобы он сел, и подполковника обвинили по смехотворному поводу - хранение патронов к наградному оружию, которое он получил за предотвращение теракта в центре Москвы.

На суде Шаркевич не подтвердил слова Двоскина о связи со мной и Геннадием Шантиным. Но в 2008 году по заявлению руководителей московского «Инкредбанк» Чувилина и Горбунцова на меня и моего коллегу Александра Носенко все же завели уголовное дело, в котором Двоскин выступил свидетелем.

Отдельно хочу сказать о роли ФСБ в этом процессе: с того момента, как Двоскин начал давать показания на Шантина, он попал под госзащиту и его охраной занимался сам Иван Ткачев - заместитель начальника 6-й служба УСБ ФСБ России. А потом Ткачев «засветится» и в разговорах Чувилина. В мае 2008 года банкир пожаловался замначальника отдела Управления «М» ФСБ России Игорю Николаеву , что Иван Иванович принуждает его к совершению действий в отношении меня и Носенко. Разговор был зафиксирован при ОРМ.

Мафия бессмертна?

В итоге я и Носенко оказались в тюрьме, «банковская» группа была развалена, все наши оперативные наработки были похоронены, как и уголовные дела. Двоскин отменил решение суда о признании его гражданства недействительным и успел ещё провернуть аферу с крымским «Генбанком», который остался с дырой 15 млрд рублей. Федеральные СМИ писали, что ЦБ пытался как-то помешать расширению сети банка в Крыму из-за репутации его акционера Двоскина, но политические связи банкира взяли верх.Однако я не верю, что Банк России не может что-то сделать, просто все в доле.

Сторона «черных» банкиров подкреплена различными бенефициарами, чьи деньги проходят через систему. Ресурс, можно сказать, безграничен, а изменять экономическую модель никто не хочет. Отзывы лицензий у банков - лишь признание того, что нет никакого надзора, контроля и все заинтересованы в этом на государственном уровне. Откуда иначе им брать кэш, дома, яхты и недвижимость за границей?

Конечно, мне в одной статье не рассказать всё в деталях, но я хочу издать серию книг про настоящую российскую действительность. Мозаика сама склеится и высветит тех, кто громче всех кричал о моем аресте как о борьбе с коррупцией».

«В Крыму есть возможности, которых нет больше нигде в России», — недавно сказал Двоскин в интервью, которое он дал в своем симферопольском офисе, украшенном православными иконами и фотографией президента Владимира Путина с зажженной свечкой в руке.

Опорный для Крыма и Севастополя Генбанк, ставший прачечной для отмывания украденного из бюджета страны и Крыма бабла и после отказа Севастополя от передачи пакета акций банка Двоскину и его подельникам коллегам в Совмине Крыма, начал резкие движения.

Кто такой Двоскин спросите вы, и как он, находясь в международном розыске, стал такой фигурой? .

В 2003 году, когда Двоскин уже вернулся в Россию, в Нью-Йорке его обвинили в биржевом мошенничестве, совершенном в конце 1990-х годов. В обвинительном акте он фигурирует под фамилией Слуцкер; американские власти не знали, что он, вернувшись в Россию, сменил фамилию. Большинство фигурантов дела были осуждены и приговорены к тюремным срокам. Двоскин до сих пор в розыске в связи с этим делом.

Обвинители предполагают, что ему принадлежала доля в брокерской конторе, через которую осуществлялись мошеннические операции, но сам он утверждает, что у него там был только счет и ни к каким противозаконным делам он не причастен.

«Конечно, я не ангел, — сказал он. — Я знаю, как отмывать деньги, и это невозможно делать с помощью своего банковского счета».

Вернувшись в Россию и приняв православие, он, по его словам, продавал оборудование для игорного бизнеса и давал финансовые советы состоятельным друзьям. «Мы направляли людей в банки, которым можно доверять», — сказал он.

вот он.

Е.Довскин в офисе в Симферополе.

При этом Генбанк за счет накачки дармовыми бюджетными деньгами попал в ТОП 150 банков страны и его проблемы, это проблема всей России.
Я не понимаю почему правительство Севастополя не требует как акционер Генбанка проведения тотального аудита управления банком и качеством его активов и залогов.
Сейчас проблему стараются тихонечко урегулировать на уровне Крыма, но с такой пробоиной в борту сделать это сложно.
Сейчас даны команды крымским СМИ ставить с стоп-лист информацию по проблемам генбана, и информация о финансовых проблемах банка под табу. Никому не нужна паника на финансовом рынке Крыма, скукожившемся после 2014 года до 2,5 банков.
"Инвестпроекты" которые Генбанк финансирует в Крыму, имеют в 80% случаев слабое отношение к бизнесу. Это фактически кредитование проектов застройки парков, и ЮБК очередными железобетонными инвестрпроектами.

Так что призываю губернатора Севастполя Овсянникова и ОНФ Севастополя обеспечить меры контроля со стороны собственника Генбанка в лице Правительства г. Севастополь за финансовым состоянием банка. Акционером банка является жители города.
Так что реагируйте.

В то время, когда спецслужбы Соединенных Штатов Америки и Российской Федерации, еще не противостояли друг другу, российские силовики из-за океана получали много компрометирующей информации о своих соотечественниках. В частности, американские коллеги сообщали россиянам о том, что легендарный российский мафиози Вячеслав Кириллович Иваньков в свое время делил камеру с неким человеком по имени Слуцкер (он же Двоскин). Со временем пути этих двух людей разошлись. Япончик стал жертвой снайпера, зато через несколько лет Двоскин сорвал финансовый джек-пот, связанный с присоединением Крыма к России . О карьерной лестнице Евгения Двоскина, как бизнесмена, рассказывает Русский Forbes .

Двадцать третьего ноября 2007 года подполковник МВД Александр Шаркевич мчался на автомобиле в центре Москвы, пытаясь оторваться от двух микроавтобусов. Рядом с Шаркевичем лежал пакет с €400 000. Неподалеку от кинотеатра «Ударник» он неожиданно остановил свой Lexus 460 рядом с изумленным инспектором ГИБДД, не прошло и минуты, как внедорожник заблокировали микроавтобусы, из которых выскочили бойцы спецназа Федеральной службы безопасности. Спецназовцы вытащили Шаркевича из машины, заковали в наручники и начали избивать. Через полтора часа он уже находился в СИЗО №1 (в «Матросской тишине»). «Пока я сидел в камере, следователи Следственного комитета при Прокуратуре РФ изъяли в Следственном департаменте МВД все материалы в отношении Евгения Двоскина, затем эти же следователи забрали все оперативные материалы по Двоскину у сотрудников МВД, сопровождавших банковские дела», - рассказывает Шаркевич. Пакет с деньгами, по версии Шаркевича, ему в Lexus 460 подкинул водитель Двоскина, после чего и началась погоня.

Месяцем ранее, 23 октября, в подмосковной деревне Трусово в доме финансиста Двоскина сотрудники группы Следственного департамента МВД, расследующей незаконные банковские операции, провели обыски в рамках дела по отмыванию денег. Как говорит Шаркевич, Двоскин обращался к нему за помощью - просил уладить проблемы с «банковской группой» МВД. Почему к Шаркевичу? Сам он утверждает, что был в тот период засекреченным сотрудником МВД, «решальщиком». К нему за помощью обращались бизнесмены, у которых возникали проблемы с законом. Он якобы доносил информацию до руководства МВД, которое и принимало решения. «Моя легенда: решающий вопросы коррумпированный сотрудник правоохранительных органов со связями», - рассказывает Шаркевич. Он взялся решить проблемы Двоскина, но в итоге сам оказался на скамье подсудимых и получил три года заключения.

«Шаркевич им был не нужен, это они меня хотели скинуть», - рассказывает бывший главный оперативник «банковской группы» МВД майор Дмитрий Целяков, занимавшийся в то время «делом Двоскина». Целяков был арестован в июне 2008 года по заявлению вице-президента Инкредбанка Петра Чувилина , который утверждал, что Целяков с группой сотрудников вымогал у банкиров взятку, обещая защиту от «группировки Двоскина». Майора Целякова приговорили к шести годам лишения свободы. «Банковская группа» МВД в 2009 году была расформирована. Как финансист Евгений Двоскин выиграл эту войну и чем занимается сейчас?

Финансовый советник

В ноябре 2015 года в Симферополе 20 градусов тепла, жители расслабленно прогуливаются по городу. Двоскину не до отдыха, он с раннего утра работает в просторном кабинете в Генбанке , 50% которого принадлежит государству. В конце марта 2015 года Двоскин стал акционером Генбанка (сейчас его пакет - 7,2%), пост председателя совета директоров занимает его супруга Татьяна . Переехавший в Крым московский финансист принимает все ключевые решения в Генбанке, где с 2013 года занимает скромную должность советника председателя правления.

Уроженец Одессы Евгений Двоскин (в 2015 году ему исполнилось 49 лет) в конце 1970-х эмигрировал с родителями в США. В Россию он вернулся в 2001-м и год осматривался. «А потом начал заниматься коммерцией в финансовом секторе на деньги, заработанные в американской инвестиционной компании», - туманно объясняет он. Двоскин сформировал небольшой «фонд кредитования частным образом», вкладывал деньги в проекты в недвижимости и в торговые операциию.

В начале 2013-го знакомые Двоскина хотели купить Генбанк и попросили финансиста провести аудит. Банк принадлежал тогда большой группе физических лиц, одним из совладельцев был зять Юлии Тимошенко Артур Чечеткин (4,7%). От идеи купить Генбанк знакомые Двоскина в итоге отказались, а сам он остался в банке. «Мне очень команда понравилась. Я капитализировал банк, убрал недостатки, отток клиентов прекратился, вернулись уже ушедшие», - довольно расплывчато рассказывает Двоскин о своей работе в Москве.

Крым другое дело. Первое отделение Генбанка было открыто здесь 4 апреля 2014 года, сейчас на полуострове у банка около 170 отделений и примерно 600 банкоматов. В августе 2015 года в состав акционеров Генбанка вошли правительства Крыма и Севастополя - им принадлежит по 25%. Евгений Двоскин рассказывает, что приехал в Севастополь в марте 2014 года поддержать друзей из крымского «Беркута», возвращавшихся с киевского Майдана. «Это уже после референдума и вхождения Крыма в Россию, когда закрылись украинские банки, мы решили открыть здесь первое отделение, - говорит финансист. - Люди привыкли к банковскому обслуживаю, а их в один момент его лишили. Банкоматы какой-то жидкостью залили, платы вытащили, все архивы о кредитах и депозитах вывезли».

Полуостров возможностей

До вхождения в состав России на территории Крыма работало 37 банков (1200 отделений). Весной 2014 года все украинские банки ушли из Крыма, свернули работу и российские «дочки» - Сбербанка и ВТБ. Шестого мая Национальный банк Украины ввел запрет на работу украинских банков на полуострове, и хотя ЦБ РФ разрешил им до 1 января 2015 года работать без российской лицензии, 7 мая все украинские банки перестали проводить операции. Платежи остановились. «Около трех месяцев эта вакханалия длилась - ни налоги заплатить, ни деньги перевести, тяжелейший был период», - вспоминает председатель Союза работодателей Феодосии Анатолий Максименко.

В марте 2014 года в Крыму начала работать бывшая «дочка» Банка Москвы Российский национальный коммерческий банк (РНКБ), в апреле Генбанк известил ЦБ об открытии отделения в Крыму. Работать было сложно, ведь у большинства населения на тот момент не было российских паспортов, юридические лица были зарегистрированы на Украине.

ЦБ на переходный период позволял банкам некоторые вольности. Генбанк, например, придумал временные коды, которые присваивали местным предприятиям вместо ИНН.

Бывший первый вице-премьер правительства Крыма Рустам Темиргалиев уверяет, что вообще без банковского обслуживания полуостров не оставался. «Украинские банки закрылись не сразу, все происходило параллельно, - рассказывает он. - Они договаривались с российскими банками о продаже активов, документов, проведении взаимозачетов. Представители украинских банков лукавят, когда говорят, что у них были серьезные проблемы в Крыму, - большая часть банков на Украине продали свой бизнес российским банкам». И только Приватбанк Игоря Коломойского , крупнейший украинский банк Крыма, покинул полуостров, так ни с кем и не договорившись. Переговоры о покупке бизнеса с Приватбанком вел РНКБ. Российские банкиры передали базы данных крымских клиентов Агентству по страхованию вкладов. АСВ начало выплаты крымским вкладчикам украинских банков через специально созданный Фонд защиты вкладчиков, который получил в управление сеть Приватбанка (337 отделений). В общей сложности вкладчикам (233 000 человек) через три уполномоченных банка (Генбанк, РНКБ и Черноморский банк развития и реконструкции) фонд выплатил 27 млрд рублей, комиссия банков - 1,5%.

в большем размере

Часть отделений Приватбанка Фонд защиты вкладчиков сдает в аренду. Каждое пятое свое отделение Генбанк арендует у фонда. Первые отделения в Крыму банк открывал в бывших офисах Креди Агриколь Банка, «дочки» французской Credit Agricole Group. Генбанк купил у французов крымский бизнес, позже были выкуплены отделения у банка «Пивденный» и Кредобанка (принадлежит PKO Bank Polski). «Они понимают, что деньги вкладчиков рано или поздно придется возвращать, поэтому и продали бизнес нам», - говорит Двоскин. Полученные деньги, по словам Двоскина, украинские банки перечислили в АСВ в рамках взаимозачетов.

В первое отделение Генбанка в Севастополе, вспоминает Двоскин, на открытие счетов выстроилась очередь из 896 человек. «Предпринимателям нужно было вести коммерческую деятельность, чемодан с деньгами за товары на Украину не повезешь, - рассказывает финансист. - Проводили расчеты через банки с корсчетами на Украине, через украинские в России. Со временем приходилось становиться все креативнее». К концу лета 2014 года в крымских отделениях Генбанка счета открыли 20 000 юридических лиц.

Весной 2014 года в Крыму параллельно ходили украинская гривна и рубль, что давало банкирам дополнительные возможности для заработка. Планировалось, что переходный период растянется до 1 января 2016 года, но в итоге российский рубль стал единственной валютой на полуострове уже с 1 июня 2014-го. По словам Рустама Темиргалиева, ускоренный переход на рубль был вынужденной мерой: «Мы бы не справились с рублевой и гривневой денежной массой одновременно, ее избыток мог привести к неконтролируемым процессам».

В сентябре 2014 года Генбанк стал одним из четырех уполномоченных банков Пенсионного фонда и социальной защиты Республики Крым и Севастополя. По данным отчетности банка на 1 сентября 2015 года, вклады юридических лиц с начала года выросли на 70%, физлиц - на 60%, кредитный портфель увеличился на 30%, активы банка составили 24,9 млрд рублей (на 1 января 2014 года активы составляли 7,8 млрд рублей), собственный капитал - 1,77 млрд рублей. Банк быстро растет, но в октябре 2015 года агентство RAEX («Эксперт РА») понизило рейтинг кредитоспособности Генбанка с «высокого» (А) до «удовлетворительного» (В++) с негативным прогнозом. Среди причин были названы кредитование юридических лиц с «признаками отсутствия реальной деятельности» (около 70% кредитного портфеля), отсутствие гарантий и поручительств почти по 70% ссудного портфеля и операционно убыточный банковский бизнес (чистые процентные и комиссионные доходы не покрывали расходы банка шесть кварталов подряд). «Все крымские компании новые, недавно зарегистрированные, без кредитных историй. Можно брать любой банк в Крыму и уверенно говорить, что он выдает кредиты предприятиям без реальной деятельности, - объясняет Двоскин, выкладывая на стол документы. - Нас Счетная палата РФ проверяла и нарушений не выявила». По его словам, после решения правительств Крыма и Севастополя войти в состав акционеров Генбанка в банк приехала проверка ЦБ, 80 человек работали два месяца и не сделали ни одного замечания.

На подписании соглашения в августе 2015 года, по которому Крым и Севастополь безвозмездно получали по 25% акций банка, глава Республики Крым Сергей Аксенов заявил, что это будет «способствовать развитию программ по поддержке бизнеса и производителей, а также даст возможность запустить программу по ипотечному кредитованию». Тогда же было заявлено, что бюджетных затрат Республика Крым и Севастополь не несут. В октябре Аксенов направил вице-премьеру Дмитрию Козаку письмо, где попросил оказать содействие в решении вопроса о докапитализации Генбанка до 10 млрд рублей за счет средств АСВ. Недостаточный капитал не позволяет Генбанку наращивать объемы кредитования. «Мы выдали кредитов на 8 млрд рублей и больше увеличивать этот объем не можем, хотя собрали заявки еще на 3 млрд рублей, - говорит Двоскин. - При этом мы привлекли 15 млрд рублей, по которым нужно платить проценты, отсюда и убытки».

Опорный банк правительств Крыма и Севастополя вряд ли останется в стороне от финансовых потоков, которые проходят по федеральным и местным программам. Например, бюджет федеральной целевой программы «Социально-экономическое развитие Республики Крым и города Севастополя до 2020 года» определен в 708 млрд рублей. «Бюджетные деньги должны идти через казначейство, но возможны исключения, - говорит профессор факультета финансов и банковского дела РАНХиГС Юрий Юденков. - Можно создать ситуацию и показать неэффективность такой работы и переместить эти потоки на местный крымский уровень».

Юденков уверен, что ЦБ должен усиливать надзор за банками в Крыму. «Исторически курортные зоны являлись крупным источником происхождения наличных денег, в таких местах нужно проявлять государственную строгость», - уверен эксперт. По словам бывших сотрудников «банковской группы» МВД, Евгений Двоскин был большим специалистом именно по операциям с крупными суммами наличных.

По данным аналитического банковского портала Kuap.ru, с августа 2014 года по август 2015-го Генбанк входил в первые 10 банков по отношению оборота по кассе к активам, этот коэффициент колебался от 2 до 4,7 (через кассу банк выдавал наличными от 15 млрд рублей до 45 млрд рублей в месяц). Что это значит? «Обороты по кассе у Генбанка имеют экстраординарные показатели, - считает ведущий эксперт Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Дмитрий Мирошниченко. - Возможно, такие высокие цифры можно оправдать структурой экономики в Крыму, где жизнь сильно зависит от наличных денег. Но не стоит забывать, что легальные высокие обороты наличности легко могут стать маскировкой нелегальных операций, хотя это сложнодоказуемо».

Культ наличности

В июле 2008 года в газете «Коммерсантъ» вышла статья «Особо тяжкие перечисления. В Монако поймали одессита, захватывающего российские банки». В материале говорилось, что в Монако арестован «крупный финансовый мошенник Евгений Двоскин, разыскиваемый США и Россией, заочно обвиненный во «вступлении в сговор с целью совершения мошеннических действий и легализации доходов, полученных преступным путем». Якобы Двоскин вступил в группировку «Джумбера Элбакидзе, специализирующуюся на крупных операциях по обналичиванию средств». По данным «Коммерсанта», Двоскин разыскивался ФБР с 2003 года по делу о мошенничестве с ценными бумагами и отмывании денег на сумму $2,3 млн, а с 1990 по 2000 год его арестовывали в США 15 раз, в том числе за хулиганство, грабеж, неуплату налогов, угон такси.

Двоскин о своем прошлом рассказывает крайне неохотно. «В возрасте 13 лет вместе с семьей переехал в США, жили бедно, поэтому приходилось много подрабатывать на разных работах, - вспоминает финансист. - Вырос на улице и впитал в себя все самое худшее, были нарушения закона». В какой-то момент решил начать все заново, рассказывает он, год проработал в центре реабилитации наркозависимых, а в середине 1990-х устроился в инвестиционную фирму брокером. Там он и совершил операцию, за которую был арестован в Монако. «Это было дело против инвестиционной компании, где я работал, - объясняет Двоскин. - В одной из сделок я купил и продал акции в один день, что не допускалось правилами. Пострадавших не было, все клиенты получили прибыль. Меня допросили и отпустили».

Вернувшись в Москву, Двоскин обратился в суд и выиграл дело против «Коммерсанта» и автора статьи. В 2010 году Тверской районный суд Москвы признал утверждение о вступлении Двоскина в группировку Джумбера Элбакидзе и крупных операциях по обналичиванию недостоверным и обязал ИД «Коммерсантъ» и автора статьи выплатить Двоскину по 10 000 рублей компенсации морального вреда.

До крымской истории Двоскин не владел банками. Хотя, как уверяет бывший сотрудник «банковской группы» МВД, Двоскин фигурировал в делах теневых финансистов-обнальщиков, которые получали контроль над десятками банков через менеджмент или покупку акций на подставные структуры. Через эти банки проводились операции по обналичке, что неизбежно приводило к отзыву лицензии. Общая сумма таких операций, по данным бывших сотрудников МВД, достигла 500 млрд рублей. Источник, близкий к ЦБ, вспоминает, что в 2004–2007 годах Комитет банковского надзора регулярно обсуждал банки, связанные с Евгением Двоскиным. «У банков этой группы отзывали лицензии, к ним были вопросы как у Департамента банковского надзора, так и у Департамента финансового мониторинга и валютного контроля», - говорит собеседник.

«Банковская группа» МВД в течение двух лет собирала информацию о рынке обнала и Двоскине, но реальных доказательств его участия в незаконных схемах не нашла. Во время обыска в его загородном доме в октябре 2007 года обнаружили оружие и патроны. По версии Двоскина, оружие было муляжом, а патроны подброшены, сам он во время обыска был за границей. После обыска, как говорит Двоскин, на него и вышел «решальщик» Александр Шаркевич, предложивший решить проблемы с «банковской группой» МВД за $1 млн. «У меня не было цели отдать Двоскина под суд, - рассказывает Шаркевич. - Напротив, я должен был войти к нему в доверие и помогать в рамках легенды, быть ему полезным». Шаркевич уверен, что Двоскин был и остается одним из самых ценных источников информации о коррупции в банковском секторе России. Осенью 2007 года, по его словам, он три раза отказывался от предлагаемого Двоскиным за помощь $1 млн, но его водитель все же подкинул в автомобиль Шаркевичу злополучные €400 000. «Не дожидаясь, пока меня задержат бежавшие ко мне люди в наушниках, я просто уехал», - вспоминает он.

В марте 2009 года на закрытом судебном заседании Шаркевич был оправдан по эпизоду с получением взятки, но приговорен к 2 годам 8 месяцам колонии общего режима за хранение патронов к наградному пистолету, которых при обыске было найдено больше, чем допускалось законом. В ноябре 2010 года после пересмотра дела и новых судебных заседаний окончательный приговор был определен в 3 года общего режима - к тому времени он уже отсидел в СИЗО два года и 10 месяцев.

Бывшие сотрудники «банковской группы» МВД говорят о высоких покровителях Двоскина в ФСБ, благодаря которым он и смог выйти победителем в противостоянии с полицией. По делу Шаркевича Евгений Двоскин находился под государственной защитой - его круглосуточно охраняли сотрудники ФСБ.

Закрытый клуб

«По сути, банковская система Крыма - это Генбанк и РНКБ, других туда уже не пускают, - говорит профессор Юденков. - Там начинается очень лихой бизнес, лучше, если обслуживать его будут свои банки, имеющие связи с местной верхушкой». ЦБ отозвал лицензию уже у шести из 28 крымских банков. «Формально у всех этих банков были основания для отзыва лицензии, - говорит источник, близкий к ЦБ. - Возникает вопрос, зачем их туда пустили, ведь можно было сразу установить повышенные требования к банкам в Крыму. Однако крупные банки отказались там работать, так как решили сохранить лицо перед Западом. В итоге первыми завоевателями, как когда-то в Америке, оказались предприимчивые люди, склонные рисковать».

В Крыму сейчас формируются льготные налоговые и таможенные зоны, многие предприниматели на материке изучают возможности вести бизнес в Крыму. «Уже сейчас с правительством Крыма подписаны инвестиционные соглашения на 47 млрд рублей, рассматриваются заявки на 800 млрд рублей, - описывает масштаб деятельности Двоскин. - Через два года мы увидим здесь бурное развитие всех отраслей». К концу 2015 года руководство Генбанка планирует перевести штаб-квартиру из Москвы в Симферополь - здесь теперь основной бизнес Евгения Двоскина.

Вы узнаете:
- Как пилят второй бюджет России
- Зачем «черная сотня» директора ФСБ охраняет человека, которому грозит до 35 лет тюрьмы
- Почему высшее руководство МВД сдает своего лучшего разведчика
- Что бывает с директорами банков, которые отказываются превращать их в «сливные бачки»
- О чем спецназ ФСБ пришел поговорить со спецназом МВД прямо в здании Следственного комитета

Предисловие

Этим расследованием Леонида Никитинского «Новая газета» начинает серию публикаций о том, как и за счет чего пополняется «параллельный бюджет» России, каким образом функционируют основные коррупционные схемы, которые за последние 10 лет приобрели стройность вертикали - единственно действующей вертикали в стране.

По примерным прикидкам экспертов (а точно никто не считал), «параллельный бюджет» - то есть потоки «серых» и «черных» денег, конечными бенефициарами которых являются чиновники, топ-силовики и криминальные авторитеты, - вполне сравним в суммарном исчислении с тем бюджетом, что зачем-то каждый год придумывает правительство и утверждает Федеральное собрание. Принципиальное отличие в том, что конечная остановка «параллельных» финансовых потоков - на счетах офшорных компаний в зарубежных банках, а не в больницах и школах.

Всерьез и фактурно об этом явлении говорили трижды. Несколько лет назад в рамках скандала с банком «Дисконт», через который качались серьезные суммы серьезных людей (скандал заглох, а единственным его последствием стало выдворение из страны журналистки The New Times Натальи Морарь, опубликовавшей совместное с Ильей Барабановым расследование по этому поводу). Во второй раз - после убийства зампреда ЦБ Козлова, который решился наступить на хвост отмывочным банкам (все закончилось только следствием по факту самого убийства и посадкой банкира Френкеля, который был далеко не главным участником разветвленной схемы). И - в связи с «делом Магнитского», раскрывшего один из сегментов «параллельного бюджета» и погибшего за это в тюрьме.

Как раз «дело Магнитского» и послужило детонатором общественного и экспертного интереса к проблеме: стали всплывать новые фамилии и новые подробности как прежних, так и пока неизвестных уголовных дел, фигуранты которых неожиданно заговорили. И стало понятно, почему ни одно расследование до конца так и не было доведено - потому что коррупционную вертикаль возглавляют топ-менджеры государства, а основными исполнителями являются сотрудники правоохранительных органов и спецслужб.

Редакция

В этой заметке (в нескольких заметках, объединенных одним действующим лицом) будет столько не до конца ясного, лживого или покрытого мраком государственной тайны, что начать лучше с очевидного. То количество автомобилей премиум-класса, которое каждый из нас видит на дорогах, то число дворцов, которое мы наблюдаем по сторонам, не могут принадлежать просто удачливым бизнесменам: столько везенья не бывает. Взяток, собираемых с рядовых граждан, на это тоже не хватило бы, а попытки свести проблему коррупции к поборам - еще одна государственная ложь. Настоящий источник выставляемой напоказ роскоши - расхищение государственного бюджета на разных уровнях и в самых разнообразных формах.

Но бюджетные деньги всегда имеют не самую удобную форму с точки зрения их дальнейшего использования: это «безнал». Миллиарды рублей надо под предлогом какого-то договора перевести на счета своих же фирм и (или) «обналичить». Для этого внутри страны используются сотни тысяч фирм-однодневок, которые создаются на подставных лиц, а за рубежом - компании в офшорных зонах, где очень сложно найти конечного бенефициара, то есть, по сути, собственника денег.

Легализацией, выводом и «обналичкой» занимается целая индустрия незаконных банковских операций, чей оборот, по оценкам экспертов, сопоставим с ВВП.

Без гарантии легализации коррупция вообще не имела бы смысла. Против нее выстроены ограничения банковской тайны, которые есть и в международном, и в российском законодательстве, другой вопрос - как они применяются. Говоря об этом, надо лишь понимать, что «конечными бенефициарами» в той или иной мере является каждый, кто получает деньги без ведомости или отдает их без чека, то есть и мы все тоже. Чрезмерное налогообложение (а предприниматели посчитали, что налоги и сборы, если платить их полностью, составят 95 копеек на рубль прибыли) возводит «обнал» в необходимое условие не только коррупции, но и всей экономики. Чем выше налоги, тем труднее увидеть потоки преступных «черных» денег от хищений или (например) наркоторговли в массе «серых» и тем выше прибыль от «обнала и транзита».

Это и есть параллельный бюджет, ставящий под угрозу безопасность государства. Но не только его: за попытку навести порядок в банковской сфере был убит зампред Центробанка Андрей Козлов, а в процессе ее беспрерывного передела - еще десятки людей. Не исключено, например, что в этой области лежат мотивы покушений на лидеров организованной преступности Вячеслава Иванькова (Япончика) и Деда Хасана. Фигуры масштабом помельче отделываются чаще годами лишения свободы: ведь не только воры в законе связаны с индустрией «обнала и транзита», ставки в которой достигают сегодня до 10% от отмываемой суммы и более.

Индустрия незаконных банковских операций, начиная с девяностых, создавалась постепенно, в ней есть свои ветераны и мэтры. Но лишь в середине нулевых, откуда-то со стороны США, здесь появился и занял, по-видимому, одно из важных мест наш главный персонаж - Евгений Двоскин. Кто он? «Племянник Япончика», как говорится в ряде публикаций? Агент ФСБ? Или (и), наоборот, ФБР?

После нескольких месяцев работы я не смог найти точного ответа на эти вопросы. Но это не значит, что его нет. Надо лишь иметь доступ к некоторым существующим и часто не так уж далеко лежащим документам, например, к материалам засекреченного «дела Шаркевича», которое лежит в архиве Мосгорсуда. Но это выходит за пределы возможностей журналиста. А те представители государства, которые искали ответ на вопрос «Who is мистер Двоскин?», пока получали только сроки.

Известная напряженность является и причиной того, что этот большой и сложный материал не может быть растянут на несколько номеров газеты, а публикуется сразу целиком. С момента моей единственной встречи с Двоскиным прошло менее недели, и она была непродолжительной. Но мы рассчитываем, что она не будет последней: если он захочет что-то еще доказательно рассказать «Новой», он эту возможность получит. В конце концов, интересен не Двоскин, а та борьба за контроль над потоками «обнала и транзита», где переплелись интересы «государства», спецслужб и организованной преступности и где уже невозможно понять, кто из них где.

Эпизод первый: Внедренец

23 ноября (а не октября, как указывается на одном странном сайте в директории.com) 2007 года мужчина лет сорока, известный как Александр Соловьев, остановил свой «Лексус» на углу улиц Моховая и Неглинка. Пакет, который держал в руках другой мужчина, ожидавший на улице, не мог вместить в себя миллион долларов, поэтому «Соловьев» даже не вышел из машины, но что-то сказал этому человеку через окно. По словам «Соловьева», он не собирался брать пакет, а ранее три раза отказывался от миллиона долларов, объясняя предлагавшему взятку Двоскину, почему он не сможет передать ее следователю СК МВД РФ Геннадию Шантину. Но в тот момент, когда он включил скорость и собирался уехать, некто Модин (водитель-охранник Двоскина) успел забросить пакет в открытое окно. Со всех сторон на многолюдном перекрестке Неглинки (было 16.00) к машине бежали коллеги в штатском.

В течение встречи, которую по моей просьбе устроили нам адвокаты «Соловьева», я не спросил, почему он не остался на месте, а заблокировав двери машины и едва не зацепив кого-то из переодетых «фейсов», нарушая все правила, рванулся с Неглинки. Но можно догадаться, что ему требовалось время на один-два телефонных звонка. Хотя в обвинительном заключении будет написано, что он пытался скрыться, по его словам, «Соловьев» остановился сам, увидев удобную в плане защиты от провокаций площадку в районе Каменного моста, и сдался сотрудникам управления «М» ФСБ РФ, курирующего работу милиции.

До этого момента о том, что настоящее имя «Александра Соловьева» - Александр Шаркевич, официально могли знать, не считая его самого и министра внутренних дел РФ, еще только два человека. Это так называемый внедренец, нелегал в собственной стране. Даже ФСБ о Шаркевиче и его статусе не должно было быть известно ничего, кроме того, что им могло сообщить руководство МВД при проведении совместных операций. А с момента задержания об этом будут узнавать десятки людей: прокуроры и следователи, судья, шестнадцать (с запасными) присяжных, адвокаты Шаркевича и Двоскина (сам он будет выступать как потерпевший). Вскоре приказом министра внутренних дел (никто больше не имел такого права) подполковник Шаркевич будет полностью рассекречен с единственной, по-видимому, целью: не допустить, чтобы по второму своему делу он опять потребовал суда присяжных, как по первому.

Двоскин, вероятно, узнал все про «Соловьева» еще раньше: следователь Шантин при обыске в одном из связанных с Двоскиным банков нашел справку с подробной информацией о Шаркевиче, там были перечислены даже номера войсковых частей, где тот когда-то служил. Такая информация могла быть получена только из личного дела, хранящегося в особом сейфе в МВД РФ: его кто-то предал.

Шаркевич не ответил на целый ряд моих вопросов, опасаясь нарушить закон о государственной тайне, за что ему сразу светит (в отличие от тех, кто раньше дал многочисленные утечки сведений о нем) новый срок. Секретна информация об организации его службы и коллегах по ней, о которых, впрочем, и он мог знать только случайно. Общий смысл его легенды прикрытия, как это услышали присяжные: «решающий вопросы коррумпированный сотрудник правоохранительных органов со связями». Она не вызовет удивления, ибо таких (без всяких легенд) - тысячи.

В рамках своего задания Шаркевич, в частности, вел разработку банков, через которые по особым схемам, включающим в себя как безналичные, так и наличные операции, финансируется не только терроризм, но также проводятся взятки и откаты для наиболее высокопоставленных государственных чиновников. В разговоре он подчеркнул, что разработку любого из «фигурантов», попадавших в его поле зрения, он начинал только после доклада своим кураторам (которых, как мы помним, включая министра внутренних дел, было только трое). Мы можем сделать важный вывод, что разработка Двоскина также была санкционирована кем-то из этих троих. Шаркевич пояснил, что его задача (в отличие от Шантина, Целякова и Носенко, о которых ниже) состояла не в том, чтобы отдать Двоскина под суд. Напротив, он должен был помогать ему в рамках легенды. Их разговоры при встречах записывал (без санкции суда) Двоскин, а не Шаркевич: во всяком случае, только такие записи были представлены присяжным.

Шаркевич не мог в рамках процесса рассказать присяжным, что задержание было оформлено не сразу, но в течение полутора часов его пытал спецназ. Следователи и коллеги из ФСБ требовали показаний, что взятку (в сумке оказалось почему-то 349,5 тыс. евро) он должен был передать Шантину, его руководителям в СК МВД РФ, а также работавшим с ним в группе оперативникам Целякову и Носенко. Эти полтора часа Шаркевич продержался, надеясь (это наши догадки), что глава МВД Нургалиев уже звонит директору ФСБ Бортникову: не зря же он оторвался с Неглинки.

Этого присяжные не узнали, но на них, видимо, произвели впечатление разбитое лицо Шаркевича и судороги, видимые на записи официального допроса. Адвокаты привели довод о том, что фосфоресцирующий порошок, которым были помечены купюры в сумке, на пальцы Шаркевича был нанесен искусственно, когда руки его были закованы в наручники: ему ведь было незачем и некогда лезть в сумку в течение тех считанных минут, когда он на страшной скорости несся по центру Москвы.

При задержании, как затем и в особо режимном СИЗО 99/1, как потом и на суде, Шаркевич вообще отрицал знакомство с Целяковым и Носенко, чтобы не дать повода для ареста Шантина, и это была почти правда. Сейчас, после оправдания в суде, он говорит, что мельком виделся с Целяковым в СК МВД, а сразу с обоими - Целяковым и Носенко - один раз. Они считали его, по-видимому, сотрудником ФСБ, а он должен был как-то предупредить, что группа Двоскина готовит против них провокацию или даже физическое устранение: это и было сделано Шаркевичем возле здания СК МВД незадолго до его собственного задержания.

Среди присяжных, как полагает Шаркевич, были подсадные, но они не смогли склонить коллегию на свою сторону: 13 марта 2009 года десятью голосами против двух он был оправдан по основному обвинению, по которому отбыл к тому времени уже полтора года в СИЗО. Тем не менее присяжные не могли не ответить «да» на вопрос судьи о том, были ли у него дома при обыске обнаружены патроны. Судья Наталья Олихвер, проигнорировав вердикт присяжных в части снисхождения по этому эпизоду, оценила в два с половиной года общего режима патроны к наградному пистолету - он был вручен Шаркевичу за предотвращение с риском для собственной жизни теракта в 2003 году в центре Москвы. Позже районный суд добавил еще год по другому старому делу, и в итоге три года Шаркевич провел в закрытом СИЗО 99/1.

Шаркевич вышел на свободу 22 ноября 2010-го, и сейчас он пенсионер МВД. Отвечая мне на вопрос, почему именно его выбрали как связь для провокации против Шантина, Шаркевич сказал: «Можете написать, что я достоверно проверял, брали ли деньги от Двоскина Шантин, Целяков и Носенко. Если бы взяли, я был бы обязан доложить об этом министру. Но они отказались, и я этому рад».

А я думаю, что присяжные «с улицы» просто поверили Двоскину (он приходил в суд под охраной из ФСБ) еще меньше, чем Шаркевичу. Версию тех же событий со стороны Двоскина мы изложим отдельно, а пока обратимся к контексту, которого не знали, не могли и не должны были знать присяжные.

Эпизод второй: Следователь Шантин

Следователь Геннадий Шантин тоже, несомненно, был на волосок от посадки, одно время даже благоразумно скрывался, но избежал этой участи благодаря Шаркевичу, с одной стороны, Целякову и Носенко - с другой, которые не дали на него показаний. До отставки из Следственного комитета МВД осенью 2008-го он расследовал здесь дела, связанные с незаконными операциями в банках, за что получил кличку «профессор». В этом качестве мы и послушаем краткую вводную лекцию Шантина об «обнале».

Незаконные банковские операции, которые проводятся через банки средней руки, впоследствии «сжигаемые» через отзыв лицензии и ликвидацию, не остаются ни для кого незаметными. Это лишь вопрос доступа к информации и усидчивости, так как все безналичные операции, как и вывод денег в «нал», фиксируются. Сотрудники ЦБ при желании могут видеть полную картину незаконных операций почти онлайн. Не так уж сложно выйти и на тех, кто стоит за используемыми фирмами-«помойками». Но только ключевые игроки этой индустрии знают, чьи именно деньги проходят внутри миллиардных потоков. И они задают и представителям власти и правоохранительных органов, и смотрящим от откровенно преступного мира один и тот же вопрос: «А ты знаешь, чьи это деньги?!». На этом все расследования, как правило, заканчиваются.

Вопрос этот постоянно вставал и перед самим Шантиным. Имея громадный объем уже накопленной информации, он даже не пытался превращать ее в следственные дела без согласования с руководством, которое, в свою очередь, тоже далеко не всегда точно знало ответ на вышеозначенный вопрос. Информацию по конкретным лицам, среди которых одним из наиболее интересных представлялся Евгений Двоскин, стало возможно использовать после убийства в сентябре 2006 года зампреда ЦБ Козлова - вызванные этим шок и скандал произвели достаточную «политическую волю», чтобы дать указание Шантину глубже зарыться в эту помойку.

На деньги, которые чемоданами возили из Махачкалы в Москву курьеры (их время от времени грабили, в том числе сотрудники МВД), можно было купить не один новый самолет вместо старого Ту-154, который разбился при посадке во «Внуково» в начале декабря 2010-го. Безусловно, канал этот был хорошо известен, но только в 2007 году по распоряжению зам генпрокурора Виктора Гриня Шантину было передано для расследования «дело по дагестанским банкам», и с этого момента он получил процессуальную возможность собирать и закреплять доказательства, производить допросы и обыски.

О дним из первых, кто был вызван к руководству ДЭБ МВД наутро после убийства Козлова, был также майор Дмитрий Целяков, оперативник, вошедший в следственную группу Шантина. До перехода в Департамент МВД РФ по борьбе с организованной преступностью и терроризмом (ДБОПиТ расформирован в конце 2008 года, в том числе в связи с описываемыми событиями), Целяков служил в ФСО, одно время был охранником председателя Конституционного суда В.Д. Зорькина. Он активно общался со многими финансистами из особой банковской сферы, «ставил их на ПТП» (прослушивание телефонных переговоров), пытался извлечь что-то вразумительное из хаотичных материалов «прослушек».

В рамках одного из таких ПТП как раз минут через 30 после убийства Козлова был зафиксирован разговор между неким Джумбером Элбакидзе по кличке Джуба и еще одним персонажем по кличке Фламинго. Фламинго передал Элбакидзе разговор с сотрудниками ФСБ, которые якобы ему сказали, что «за убийство будет отвечать Френкель как самое слабое звено». Шантин допросил Френкеля в СИЗО в марте 2007 года в рамках своего дела, и тот сообщил, что действительно незадолго до убийства возможность устранения Козлова обсуждали с ним Двоскин и Иван Мязин (партнер Двоскина по банковской деятельности). Элбакидзе, как будет утверждать Целяков на суде, сотрудники ФСБ помогли уехать в Грузию, а они с Шантиным начали вплотную подбираться к Двоскину в рамках «дела дагестанских банков».

Поскольку расследованию был включен зеленый свет, проблем с информацией не было. В октябре 2007-го бывший начальник СК МВД Аничин получил справку из Росфинмониторинга, где Двоскин был указан как непосредственный участник многих незаконных финансовых операций, лично обналичивший многомиллионные суммы по векселям. Согласно этому документу, только в сентябре 2007-го оборот денежных средств, прокачанных через «сожженные» его группой банки, составил 350 миллиардов рублей, указывались и дорогостоящие объекты недвижимости, приобретенные им за короткое время в Москве. В доме Двоскина по «новой Риге» был произведен обыск, изъяты пистолет (позже разные экспертизы будут давать различные ответы на вопрос, можно ли его считать боевым) и 70 патронов. Группа Шантина произвела выемку в УФМС Ростова, где был выдан паспорт, которым пользовался Двоскин и который вызывал очень большие сомнения. В СК МВД копились и материалы, связанные с розыском Двоскина по линии ФБР за преступления, совершенные в США (подробнее об американской части его биографии ниже).

В ноябре «профессор» Шантин попытался задержать Двоскина силами спецназа МВД, но этому помешали опекавшие его сотрудники ФСБ, в сопровождении которых Двоскин умчался на специальной машине, замаскированной под «скорую» (Двоскин этот эпизод отрицает). А вскоре спецназ ФСБ пришел поговорить со спецназом МВД прямо в Следственном комитете в здании, известном по одноименному роману как «Огарева, 6». Выемка в УФМС в Ростове была произведена 14 ноября, Шаркевич был задержан 23-го, а 26 ноября в СК МВД были изъяты «дело по дагестанским банкам» и все вещественные доказательства по нему. Эти материалы, как и дела оперативного наблюдения «Банкир» и «Джокер», и даже личный телефон и компьютер Шантина, были приобщены к «делу Шаркевича» в Следственном комитете прокуратуры.

Мы даже не будем пытаться получить официальный ответ о дальнейшей судьбе «дела по дагестанским банкам», понимая, что Следственный комитет отделается чем-нибудь невразумительным со ссылкой на следственную, а ФСБ - на государственную тайну. Но и Шантин, лишенный возможности двигаться дальше по этой линии, сумел закинуть новую сеть на Двоскина в другом месте.

Эпизод третий: Банкир Завертяев

В непубличном и лживом мире банков средней руки Михаил Завертяев, глава банка «Интелфинанс» до конца 2007 года, производил, наверное, диковинное впечатление. Он любит публично и громогласно рассуждать об ущербе, наносимом экономике РФ незаконным выводом денег за рубеж, и о собственных рецептах борьбы с этим. Пишет на эту тему научные статьи. Математик, одним словом.

Таковым он и был, пока не перешел в банковскую сферу в 1994 году. Более десяти лет Завертяев работал на ответственных, но не руководящих должностях в крупном банковском бизнесе (в частности, в «Менатепе»), где прибыль образуется за счет капитализации. Там в директорах честность ценится больше, чем умение разводить клиентов, и за этим следят собственные службы безопасности. Поэтому для меня чудаковатость Завертяева - скорее гарантия того, что он, в отличие от большинства действующих лиц наших заметок, вполне искренен и понятен.

«Математик» Завертяев бредил идеей создания «фидуциарного» (от корня «фидо» - доверие) банка, где лично им разработанная схема не допускала бы приема к оплате сомнительных документов в принципе. Достаточно разбогатев на прежней работе, он купил (кстати, у жены одного депутата, тоже выходца из органов безопасности) банк «Интелфинанс» в мае 2005-го, когда там концы с концами не сходились. За несколько месяцев (и за год до убийства строгого в этом отношении Козлова) он сумел добиться включения банка в систему страхования вкладов. В «Интелфинанс» перешел ряд солидных клиентов, с которыми Завертяев до этого работал в более крупных банках: они поверили в его «фидуциарную» идею и хотели в первую очередь надежности. К числу таких относился и НИИКЭД - режимный институт, занятый проектированием ядерных реакторов, на чью охраняемую территорию «Интелфинанс» и переехал.

Завертяева подвело то, что банк воссоздавался им под идею финансирования «государственной программы помощи гражданам РФ, проживающим на территории Южной Осетии», во что только «математик» и мог искренне поверить. Его жена, сама из тех краев, познакомила Завертяева с братом президента непризнанной республики тогда еще в составе Грузии. Президент попросил Завертяева оформить причитающуюся долю в банке сначала на их доверенное лицо - некоего Беляева - с условием последующей передачи ее Южной Осетии. Все выглядело поначалу очень по-родственному, и привыкший к честности в больших банках Завертяев дал Беляеву даже порядочный кредит для внесения в уставной капитал. Но после того как банк был санирован, эту долю Беляев передавать отказался. Ни копейки по «программе помощи гражданам РФ» в «Интелфинанс» так и не попало, сам же Беляев оказался каким-то сомнительным нефтетрейдером, задолжавшим полтораста миллионов рублей структурам «Госрезерва».

На эту сумму он потребовал гарантию «Интелфинанса», попытался устроить в банке переворот при помощи подделки протокола собрания, а когда это не удалось, подделал и гарантию. По этому факту было возбуждено уголовное дело. Как водится, первый следователь попытался повернуть его против заявителя и даже продержал Завертяева десять суток в камере по обвинению в вымогательстве: уже в 2010 году Завертяев взыщет за это через районный суд 10 тысяч рублей из казны.

Как выяснилось в 2007-м, Беляев еще до знакомства с «Интелфинансом» каким-то образом получил гарантию для Госрезерва в другом малоизвестном банке, который как раз в это время был «сожжен» группой Двоскина. Так Беляев стал должником этой группы и, как позже объясняли Завертяеву приходившие к нему люди, Беляев обещал Двоскину расплатиться с ним банком «Интелфинанс», также подлежавшим «сожжению» после прогона через него новых миллиардов. Но странный Завертяев уперся, несмотря на предложение довольно крупных отступных.

Это все - только версия Завертяева, но есть и факты. «Интелфинанс» захватывали не один и не два раза. Первая попытка была сделана еще в 2006 году, а летом 2007-го банк находился в руках группы захватчиков целых полтора месяца. Но Завертяев смог уведомить Центробанк, и использовать «Интелфинанс» для сомнительных банковских операций тогда оказалось слишком рискованно. Кроме того, он обратился к НИИКЭД, и в помещениях банка были отключены свет и вода: захватчикам пришлось отступить.

Но раз за разом к нему приходили (оставляя какие-то следы в охране режимного объекта) все более решительные мужчины, а в расчетном отделе стали появляться операционистки, которых Завертяев на работу в банк не принимал. Двоскин (со слов Завертяева) пришел 5 декабря 2007 года, после того как Завертяев остановил вывод из банка в обход его прямых указаний крупной суммы на очевидную «поганку». При этой встрече человек, которого он считает Двоскиным, был почти невменяем, между ними началось что-то вроде драки, банкир повалил посетителя, а его охранник ударил банкира рукояткой пистолета по голове.

«Скорая» увезла Завертяева в Склиф. Прокачку через «Интелфинанс» 11,7 млрд рублей в течение тех трех месяцев, пока Завертяев находился в больнице, списали на главного бухгалтера банка, которая осуществила незаконные операции в соучастии исключительно с «неустановленными лицами» (сейчас она под судом).

Следствие пришло к выводу, что Завертяев опознал Двоскина, которого он видел впервые, недостаточно уверенно. К тому же алиби Двоскина на 5 декабря подтвердил следователь из «дела Шаркевича»: якобы как раз в это время он зачем-то осматривал в СКП вещественные доказательства: телефон и ключи. Но одним эпизодом 5 декабря «дело Завертяева» отнюдь не исчерпывается, да и опознать Двоскина, если бы следствие пошло по этому пути, мог бы теоретически не только Завертяев.

Банкир склонен объяснять столь агрессивные действия тем, что захватчики куда-то очень торопились, не было у них в это время, видимо, другого подходящего для их целей банка. Как полагает Завертяев, именно через «Интелфинанс» была уведена за рубеж значительная часть тех мошеннически возвращенных миллиардов рублей, за отслеживание которых поплатится жизнью адвокат Магнитский. (По нашим данным, это не те деньги, но версия использования банка для прогона других денег от схем с участием налоговых инспекций выглядит убедительно.)

Как и предсказывали Завертяеву посланцы «Двоскина», банка он лишился. Зато в феврале 2008 года материалы этого дела оказались у следователя Шантина, который отнесся к ним очень внимательно. В рамках «дела Завертяева» в марте была сделана еще одна попытка задержать Двоскина, но кончилась она так же, как и первая. Более того, из объяснений охранявших Двоскина сотрудников ФСБ стало известно, что по распоряжению СКП РФ он взят под программу защиты свидетелей с 19 декабря 2007 года. Охрану осуществляла 6-я служба (физической защиты) УСБ ФСБ РФ, близкая к руководству ведомства и известная на Лубянке как «черная сотня директора».

Эпизод четвертый: Оперативники Целяков и Носенко

Группа Шантина, остановленная на главном направлении, зашла Двоскину в тыл. Из Ростова пришел (после обысков в СК МВД, а потому не изъятый) официальный ответ о том, что российский паспорт, выданный в июне 2002 года на фамилию матери (или бабушки, или жены, Двоскин сменил ее в Одессе в 2001-м), был оформлен без необходимых подтверждений и аннулирован. Чуть раньше пришел официальный ответ из США, подтверждавший, что Двоскин, известный там как Слускер (Шустер, Альтман, Козин, а всего под девятью фамилиями), разыскивается за мошенничество с акциями и легализацию доходов, за что по совокупности может быть назначено до 35 лет тюрьмы. Подтверждалось и то, что один из прежних сроков Слускер проводил в одной тюрьме с Вячеславом Иваньковым (Япончиком).

Самой большой свиньей, которую подложила Двоскину группа Шантина, было, по-видимому, даже не аннулирование его заграничного паспорта (покровители могли бы легко выхлопотать ему и другой), а сообщение в США, которые потеряли его из виду под фамилией Слускер, новой фамилии: Двоскин. С этого момента любой его выезд за рубеж становился предельно рискованным предприятием. А зачем-то ему туда было срочно нужно, и именно в Монако. О том, что Двоскин находится в Монако (где он был вскоре после этого задержан), посольству США в Москве, по нашим сведениям, в мае 2008 года сообщил Целяков. И вот этого коллеги ему простить уже не могли.

Конечно, агенту Шаркевичу работать было намного проще в том смысле, что его «коррумпированность» была прямо прописана в легенде. Целякову и Носенко, как и любому оперу, который хочет что-либо узнать и понять в сложной банковской сфере, «коррумпироваться» приходилось на собственный страх и риск. Целяков и Носенко были задержаны за взятку в начале июня 2008 года. Описание дела, по которому они были осуждены за мошенничество в 2010-м, увело бы нас слишком далеко, тем более что оно (связанное с другой группой лиц, занимающихся незаконными банковскими операциями) прямого отношения к Двоскину или к Шантину не имеет.

Здесь мы отметим лишь, что если бы таким же образом и с такими же нарушениями закона была реализована вся информация такого рода, то в МВД (в ФСБ, ЦБ и т.д.) не осталось бы ни одного опытного в банковских делах оперативника. Именно грубо провокационный характер этого дела и точное совпадение по датам позволяет сделать вывод, что истинной причиной задержания Целякова и Носенко стала работа в группе Шантина: до июня 2008 года их никто не трогал. Только что, в июне 2011-го, Носенко было отказано в освобождении по УДО после отбытия половины срока, хотя для этого не было законных препятствий, а суды к сотрудникам МВД в таких случаях обычно благосклонны. Оказавшись вне изоляции, Носенко (как и Целяков, который может обратиться с ходатайством об УДО вскоре) представлял бы сейчас слишком большую опасность для Двоскина и его кураторов.

Очень интересной и необычной была сцена выступления Двоскина осенью 2010 года в Пресненском суде, где для установления личности он предъявил водительские права. При этом он не смог или не захотел ответить на многие вопросы, связанные с его родственными связями, с регистрацией в Ростове, с обстоятельствами пребывания в США. Да и сами показания Двоскина для «дела Целякова и Носенко» ничего не означают. Но и не привести его в суд обвинение не могло: иначе ФСБ не смогла бы объяснить, на каком основании Двоскин охраняется по программе защиты свидетелей после того, как «дело Шаркевича» уже прошло все стадии кассации.

В настоящее время, как пояснил на встрече Двоскин, государственная охрана с него снята, но есть своя, частная (несомненно, как-то неформально связанная с прежней). Но сейчас его положение внутри страны не так опасно: группа Шантина разгромлена, а те, кто, возможно, стоял за нею и за Двоскиным в сложной игре между руководством различных правоохранительных органов и спецслужб, пришли, вероятно, к какому-то консенсусу и предпочитают эту тему не ворошить.

Эпизод пятый: США

Следуя обратным ходом за биографией Двоскина, я отправился в США, где мне было назначено несколько встреч. В министерстве юстиции несколько сотрудников ФБР внимательно выслушали все, что я рассказал о русском периоде жизни бывшего Слускера, но со своей стороны они не были словоохотливы и подтвердили только, что ФБР продолжает разыскивать его (уже как Двоскина) через Интерпол. Коллеги в Нью-Йорке даже смогли уточнить, что ордер на арест Слускера был выдан в этом городе 5 февраля 2000 года судьей Эрлин Р. Линдсэй (№03-0063).

Еще на одну встречу в Нью-Йорке пришел бывший агент ФБР Майкл Макк’Ол, он вышел на пенсию и мог бы позволить себе рассказать чуть больше. Как раз лет десять назад он был специалистом по «русской мафии» и хорошо знал Юджина Слускера. Мой рассказ о том, как вырос его подопечный, когда перебрался в Россию, вызвал у бывшего агента удивление: на его памяти в США Слускер был рядовым жуликом, участвовавшим в бензиновых аферах и приторговавшим слабыми наркотиками.

Наконец, еще одну встречу в Нью-Йорке знакомые эмигранты устроили мне в мае нынешнего года с адвокатом Борисом Палантом: именно он добился отказа в выдаче Двоскина в США из Монако в сентябре 2008 года. Но прежде чем говорить об этом, упомяну о самом интересном, что случилось уже после моего отъезда из США. На странном сайте Rumafia.com (уточнить его владельцев пока не удалось) появилась (без видимого информационного повода) наиболее подробная из всех имеющихся публикация о Двоскине, на которую я наткнулся через один из поисковиков в начале июня. Датирована она 14 мая, но ряд признаков указывает, что она была размещена в Интернете позднее, не раньше моего собственного отлета из США.

В этой публикации, с одной стороны, подробно и, по-видимому, точно описывается весь американский период биографии Слускера, но деятельность Двоскина в России освещена уже с известными ошибками. Внимательно изучая эту заметку, я с удивлением узнавал там и часть собственных рассказов при встречах в США, и даже с воспроизведением отдельных неточностей, которые сегодня я мог бы уже исправить.

Версия американской биографии, появившаяся на сайте, большей частью копирует то, о чем уже писали американские русскоязычные и российские газеты. Но новой и важной является информация о том, что Слускера и Элбакидзе (Джубу) Иваньков познакомил еще в США в конце 1990-х, а не в России в начале 2000-х годов, как считалось ранее. Это помогает понять, каким образом Двоскин (сам он тесную связь с Элбакидзе отрицает) так быстро оказался в центре империи незаконных банковских операций, давно устоявшейся в России ко времени его появления. Но такие сведения, если они верны, могли быть добавлены не просто только с американской стороны, но и только из досье каких-то американских спецслужб.

По существу, эта таинственная и явно наспех сделанная публикация стала как бы ответом на те вопросы, которые я задавал в США и на которые официально мне никто там ответить не захотел. Поездка все же не осталась безрезультатной: этой заметкой кто-то (возможно, встрепенувшийся в связи с моим интересом к Двоскину) хотел что-то кому-то дать понять. Сигнал в таком случае адресован Двоскину и его бывшим или нынешним кураторам в российских спецслужбах - уж они-то тем более не могли бы пропустить появление такой информации на очень специальном сайте.

Эпизод шестой: Монако

Теперь мы обратимся к рассказу адвоката Бориса Паланта о событиях в Монако в сентябре 2008 года, который проливает свет в большей мере как раз на деятельность Двоскина в России. Мне казалось, что Палант не знал заранее, о чем я собираюсь его спросить, но поскольку это была моя последняя встреча, кто-то мог и предупредить его о предмете моего интереса. Сейчас я догадываюсь, что Палант не был со мной полностью откровенен, и мне остается только воспроизвести то, что он мне сообщил, по возможности точно и полно.

Итак, Палант пояснил, что ничего не знал о Двоскине до лета 2008 года, когда его пригласили помочь тому в Монако. Обычно Палант, выходец из России, занимается миграционными делами, а защитником Слускера по его не единичным уголовным делам был известный в США адвокат Джерри Шаргел. Делом об экстрадиции Палант начал заниматься сразу после отпуска, но из Италии, где он его проводил 2008-м, он в августе полетел сначала не в Монако, а в Москву.

В Москве его встретили партнеры Двоскина, устроили в хорошую гостиницу и отвезли для переговоров в офис, который (отметил Палант, чуть понизив голос) не произвел на него впечатления активно работающего. После того как его ввели в курс дела, партнеры Двоскина сопроводили Паланта в ФСБ, сотрудник которой рассказал ему, до какой степени и почему Двоскин нужен именно в России: здесь он станет свидетелем по уголовному делу, связанному с организованной преступностью. Кто именно с ним говорил, где и на какой улице был «офис», Палант не запомнил (думаю, на самом деле, что запомнил: он очень внимательный адвокат).

Вернувшись в гостиницу, Палант написал для суда в Монако соответствующее письмо, где воспроизвел доводы ФСБ. Но человек, с которым он говорил накануне, при новой встрече сказал, что ФСБ ничего подписывать не будет, и направил его якобы в МВД, где письмо подписала «какая-то женщина». Фамилию женщины и улицу, на которой она работала, Палант опять же «не помнит». По описанию, это одна следователь, но не из МВД, а из СКП, которая вела «дело Шаркевича».

Если опираться уже не на рассказ Паланта, а на другие источники, то ему повезло. Двумя неделями раньше в ответ на запрос из Монако по электронной почте от 10 июля от французского адвоката Доминика Сильвии та же следователь дала ответ, что все сведения засекречены. Но в ответ на запрос «адвокатов», среди которых есть одна русская фамилия и одно русское имя с французской фамилией (Татьяна Дюке), из ФСБ за подписью Севастьянова в Монако все же ушел ответ на французском языке о том, по какому делу в качестве свидетеля проходит Двоскин. Французским Палант, видимо, тоже владеет, иначе он бы просто не был допущен выступать в суде Монако.

Вернемся к его рассказу. Из Москвы Палант полетел в Ниццу, оттуда поехал на машине в Монако (там нет аэропорта), где уже работали другие адвокаты. В Монако его встретила жена подзащитного Татьяна (фамилию не помнит), которая произвела на него хорошее впечатление преданностью мужу и тем, что по Монако она его возила на «Роллс-Ройсе». Вообще у него создалось впечатление, что Татьяна бывает там часто, они разговаривали в арендованной квартире. Возможно, Двоскин тоже прибыл сюда в мае не первый раз и не только что накануне ареста, иначе было бы логичнее задержать его при паспортном контроле в Ницце. (Правильно: о том, что он в Монако, посольству США в Москве в мае сообщил Целяков.)

Свидание с подзащитным в уютной тюрьме Монако началось с перечисления общих знакомых. «Ну, как там Кириллыч (Иваньков)?» - спросил адвокат. «Ничего, только старенький он уже, мы с ним под Москвой рыбку ловим». - «Ну, привет ему передавайте…». После этого Палант согласовал с Двоскиным позицию, с которой они и добились отказа в его экстрадиции в США 13 сентября.

По объяснению Паланта, позиция эта сводилась к трем пунктам. Во-первых, его подзащитный очень нужен в России (вот и письмо). В США он, напротив, до сих пор никому не был нужен, никто не обращался ни к его родителям, ни к адвокату Джерри Шаргелу (действительно, ордер от 5 февраля 2000 года сильно просрочен). В-третьих, по его словам, он сослался на прецедент, имевший место лет двадцать назад, когда из Монако в США тоже кого-то не выдали, но существа этого прецедента мне так и не объяснил. А связан он был, по-видимому, с тем, что отмывание денег не является в Монако тяжким преступлением, но лишь деликтом: еще бы, на том и основывается все благополучие уютного княжества.

Палант зачем-то уточнил, что суд состоялся в пятницу, и он улетел, не дожидаясь формального решения, которое было оглашено в понедельник. При этом он настаивал, что не видел в суде и вообще в Монако ни русских, ни американцев: интересы США представлял прокурор Монако, а интересы РФ вовсе никто не представлял: с какой стати, ведь Двоскин - частное лицо. Но согласно версии, которая была кем-то слита в газету «Коммерсант» почти по свежим следам событий в конце октября 2008-го, за время пребывания Двоскина в тюрьме Монако с 29 июня по 15 сентября с ним не раз и подолгу беседовали сотрудники спецслужб США.

Я почти не сомневаюсь, что Палант лукавил: такой внимательный адвокат не мог не заметить в крошечном Монако и двух офицеров ФСБ, которые, по нашим сведениям, прилетели в Ниццу вместе с Двоскиным на частном самолете одного из его друзей и не могли оставить его там без присмотра. Все эти недоговоренности оставляют место сомнениям: может быть, за решением суда Монако об отказе в экстрадиции Двоскина в США было и еще что-то другое, кроме «прецедента». В конце концов, известно, что князь Монако Альбер, даже посещавший Северный полюс с экспедицией российских парламентариев, - «большой друг России», а банки княжества умеют хранить тайны VIP-капиталов российского происхождения.

Эпизод седьмой: Двоскин

Связаться с Двоскиным мне помог наш общий знакомый адвокат Марк Крутер, он же автор книги «Я защищаю Япончика» и других, который представлял его интересы как потерпевшего в суде над Шаркевичем. По его просьбе Двоскин прилетел на один день в Москву, с его слов, из Сочи, именно для встречи со мной. Он сообщил, что уже года три не занимается делами, а воспитывает дочку, которой в четырехмесячном возрасте при обыске по «новой Риге» группа Шантина нанесла психологическую травму: пять часов она лежала одна и плакала, когда няню увезли на допрос. Патроны ему подбросили.

К редакции «Новой» (а наша встреча проходила в прошлую пятницу в соседнем кафе) Двоскин подъехал на «Мерседесе» последней марки в сопровождении джипа охраны. Говорить под запись и фотографироваться он отказался, тайно записывать или снимать его мы не пытались, потому что мы не играем в шпионов. Но кое-что без записи он рассказал.

Знакомство с покойным Иваньковым Двоскин не отрицает, восхищается им, хотя сведения об их родственных связях якобы неточны. Двоскин вообще слишком умен, чтобы отрицать и свое не самое чистое американское прошлое, и участие (скажем, косвенное) в незаконных банковских операциях. Но он не признает в них какую-то особенную роль: «Как бы я мог занять такую позицию в этом бизнесе?». Он не признает и тесное знакомство с Элбакидзе.

Евгений Владимирович как истинный одессит приветлив и словоохотлив, но очень многое в его рассказе запутывает, а не проясняет обстоятельства его отъезда из США и появления в Москве. Прежде всего как он мог быть (следуя распространенной до сих пор версии) выдворен из США за использование фальшивого канадского паспорта в 2001 году, если 5 февраля 2000 года (видимо, по делу о мошенничестве с акциями в 1997-м) там был выписан ордер на его арест? Внятного ответа на этот вопрос Двоскин не дает, ссылаясь на то, что документ «подделала группа Шантина». Но подделать в МВД РФ ответ из Интерпола - это было бы уж слишком.

О коротком периоде его жизни в Одессе, куда Двоскин был якобы выдворен, мы совсем ничего не знаем, затем он появился в Ростове, хотя ООО «Пеликан», связанное с оборудованием для игорного бизнеса, которое Двоскин указывает как место работы, зарегистрировано в Санкт-Петербурге. Очень таинственны обстоятельства получения им российского гражданства и паспорта. Кроме ответа из УФМС Ростова о том, что в деле нет первичных документов, которые должны были поступить из российского посольства в Киеве, в ноябре 2007 года в Ростове была допрошена некто Тропина, подруга жены Двоскина. Она рассказала, что это ее знакомый из УФМС по просьбе Двоскина незаконно выписал ему паспорт за 3 тысячи долларов. Двоскин в разговоре со мной подтвердил, что он действительно дал такую взятку, но только за ускорение процедуры, а документы законные. В 2005 году, с его слов, он потерял этот паспорт и получил взамен новый, а впоследствии Гагаринский суд восстановил его гражданство, основываясь на рассказе Тропиной о том, что предыдущие показания она давала под нажимом. Но во всяком случае, когда Двоскин давал показания в Пресненском суде по делу Целякова и Носенко осенью 2010 года, его паспорт, похоже, вызывал какие-то сомнения. Иначе с чего бы судья, отклонив требования защиты, разрешила установить его личность по водительским правам?

Столь длительная, не менее семи лет, неразбериха с паспортом, которая чуть было не закончилась задержанием Двоскина в ноябре 2007 года, очень странна, учитывая ту опеку со стороны УСБ ФСБ, которую в декабре она уже официально взяла над ним. Возможно, им так было проще: без паспорта Двоскин далеко не убежит и всегда под присмотром.

Если же суммировать первый короткий рассказ Двоскина, не мельча в деталях, то он сводится к следующему. Шантин, Носенко и Целяков, чьим близким другом был и Шаркевич, преследуя его, хотели поставить на его место (в незаконном банковском бизнесе - и тут Двоскин это фактически признает) другого человека. Ничем не лучше, чем он, но своего. Сначала у него вымогал деньги Шаркевич, а когда он его сдал ФСБ, Шантин стал делать все, чтобы вытащить друга, - этим объясняется, в его логике, и подброс патронов, и выбивание показаний у Тропиной в Ростове.

Что ж, признаем, что такая версия, хотя мы ее до сих пор не исследовали, не менее складна, чем прямо противоположная, и тоже имеет право на существование. Но тут плохо бьется с Шаркевичем: зачем ради Шантина надо было палить такого ценного (говорят, одного из лучших в МВД) разведчика - разве это тоже не государственное преступление? Почему Шантин (запись есть в деле) ранее отказался от 10 миллионов долларов, потом Двоскин в порядке провокации решил предложить ему миллион, а в сумке в машине Шаркевича оказалось 349,5 тыс. евро? Почему точно такая же сумма плюс еще одна бумажка фигурирует и в провокационном «деле Целякова и Носенко» - это что, традиция, или, может быть, деньги одни и те же?

И тут, может быть, совсем недалеко до правды: надо только понять, действительно ли Шаркевич был тесно связан с Шантиным, Целяковым и Носенко, или верно его утверждение о том, что Шаркевич занимался разработкой Двоскина с другой целью и шел параллельно. У нас (если мы не верим Шаркевичу на слово так же, как Двоскину) такой возможности нет. Но в управлениях собственной безопасности и ФСБ, и МВД это узнать несложно.

А пока главный аргумент в пользу Шаркевича - даже не оправдательный приговор (он бы тут дорого не стоил, как и обвинительный, вынесенный профессиональным судьей), но оправдательный вердикт присяжных. Присяжные, в прямом противоречии с тем, что любят говорить о них судьи, прокуроры и следователи, очень внимательно и глубоко вникают в обстоятельства дела. Мы не знаем этих присяжных, но они знают многое из того, чего пока не знаем мы. И они решили спор между версиями Двоскина и Шаркевича в пользу Шаркевича.

Сумма эпизодов и некоторые выводы

Бывший агент ФБР Майкл Макк’Ол, вероятно, рассказал мне далеко не все, что ему известно о Юджине Слускере. Но он, несомненно, прав в том, что в США Слускер, по крайней мере до знакомства с Иваньковым, был лишь одной из «шестерок» более или менее организованной преступности.

Но разве в России, оказавшись в сердцевине каналов «обнала и транзита», он играет какую-то другую роль? По-видимому, хоть Двоскин это и отрицает, в эту сферу его внедрил именно Япончик, который, вернувшись в Россию в 2005-м, просто не мог пройти мимо нелегального бизнеса с такой фантастической нормой прибыли. Но индустрия незаконных банковских операций работает и на отмывание и вывод за рубеж чисто криминальных денег, и на отмывание и вывод в офшоры коррупционных доходов самых высокопоставленных чиновников и спецслужб: они тоже стремятся поставить эту систему под свой контроль.

Шантин, Целяков и Носенко, даже Шаркевич, в конце концов, в этой игре - лишь разменные фигуры, настоящие крупные игроки спрятались за ними. Все развернутые выше эпизоды, так или иначе связанные с Двоскиным, имеют одну и ту же подоплеку: это ожесточенная война между российскими спецслужбами и «правоохранительными органами» за контроль над незаконными банковскими операциями. Даже в Монако в сентябре 2008-го схватка произошла именно между российскими спецслужбами, одна из которых попыталась использовать ФБР втемную. Но вряд ли спецслужбы США уступают российским коллегам в профессионализме, и исключать того, что Двоскин работает (или, как утверждают американские источники, работал в прошлом, или еще может поработать в будущем) и на них тоже, нельзя.

Когда Шантину и Целякову (сначала по-хорошему) советовали не лезть в это дело, аргумент был следующий: «Двоскин играет особую роль в обеспечении безопасности России». Еще бы! Если не укрепить, то существенно подорвать безопасность он смог бы - публично ответив на тот вопрос, который часто задают в этой тайной индустрии: «Знаешь, чьи это деньги?!». Но ему надо думать о безопасности не только России.

В деле, хранящемся в специальном секретном архиве Московского городского суда, в записях бесед между Двоскиным и Шаркевичем Двоскин обозначает уровень своих покровителей даже не в ФСБ. А ведь запись ведет именно он, а не Шаркевич (хотя и Шаркевич, возможно, тоже). И он уже знает, кто такой Шаркевич на самом деле, - тут надо вспомнить справку о нем, изъятую в одном из банков Шантиным. Так зачем же, зная, что записи потом лягут в дело, он называет имена? Обдуманно он это делает или нет, но спрятать такие концы в секретном судебном деле - гарантия более надежная, чем компромат в обычной банковской ячейке.

Кое-какие имена называет и Целяков - в тех записках, которые он слал из СИЗО председателю Национального антикоррупционного комитета Кириллу Кабанову. Конечно, Кабанов - тоже не просто так, а член президентского совета, где он отвечает именно за направление борьбы с коррупцией. Но фамилии из этих записок мы тоже не будем повторять. Потому что вот что нам все время мешает: у нас нет гарантий, что Шаркевич, Шантин, Целяков, Носенко и их кураторы в МВД были в своей работе так уж радикально честнее, чем кураторы Двоскина из ФСБ или СКП. Для таких выводов у нас оснований нет, а есть только для одного и наиболее общего: российские так называемые правоохранительные органы и спецслужбы в борьбе с коррупцией сегодня абсолютно бесполезны и даже вредны. Никто там не понимает, кто из них в какой момент то ли борется с коррупцией, то ли сам участвует в ней, и это, в общем, одно и то же.

Но еще в письмах Целякова из СИЗО вперемешку с проклятьями в адрес коллег-предателей (Шаркевич в этом смысле гораздо корректней) есть рассуждения о том, что банковского контроля как такового в России не существует, и: «Кому это нужно, чтобы было так?». Ведь есть апробированные на мировом уровне способы сократить коррупцию на порядок, нанеся удар (что технически не так уж сложно) по индустрии незаконных банковских операций. Конечно, экспертам (например, из ЦБ) те способы, которые предлагает майор Целяков (склонный объяснять развал в стране происками мировой закулисы), могут показаться наивными. Но вопросы (и не только к ЦБ) остаются: почему борьба с отмыванием денег ведется в логике только заказных дел или в лучшем случае имитируется?

Вопросы скорее риторические (помянем Козлова). Если система отмывания денег будет разрушена, не будет смысла и в расхищении государственного бюджета в тех масштабах, в каких это делается сегодня. А это главный интерес господствующего класса чиновников и ментов всех мастей - то, на чем стоит современный российский государственный и общественный строй.

стал процветающим банкиром в Крыму

У него за плечами два срока в американской тюрьме. Он дружил с Вячеславом Иваньковым (Япончиком) и занимался криминальной обналичкой. Теперь Евгений Двоскин — едва ли не самый влиятельный банкир Крыма. О его карьере посвящена статья обозревателей Bloomberg

Евгений Двоскин в своем офисе в Симферополе. Фото: Евгения Письменная / Bloomberg

Евгений Двоскин говорит, что он «не ангел».

Как он рассказывает, ему знакомы хитрые способы отмывания денег. Его депортировали из США, признав виновным в налоговом мошенничестве. Он работал помощником человека, подозреваемого британскими властями в отравлении Александра Литвиненко в Лондоне. И только защита, предоставленная ФСБ, помогла ему уйти от обвинений в вымогательстве в Москве.

Но все это, как он говорит, не имеет никакого отношения к его головокружительной карьере банкира на новоприсоединенной к России территории.

Его Генбанк открыл свое первое отделение в двух шагах от здания регионального правительства в Симферополе в 2014 году, через две недели после захвата Россией украинского полуострова. Сейчас у банка 175 отделений, в регионе он стал вторым по величине. В начале этого года финансовый регулятор одобрил докапитализацию банка на 1,4 млрд рублей ($20 млн). И еще один признак его выдающегося положения: в декабре США включили Генбанк в список российских предприятий, против которых введены санкции за деятельность на оккупированной территории.

«В Крыму есть возможности, которых нет больше нигде в России», — недавно сказал Двоскин в интервью, которое он дал в своем симферопольском офисе, украшенном православными иконами и фотографией президента Владимира Путина с зажженной свечкой в руке.

По его словам, в Крыму вскоре после российского захвата он оказался «по чистому совпадению», а «исторические события» вызвали у него такой энтузиазм, что он остался там и возглавил быстро растущий банк.

Отделение банка «Генбанк» в Симферополе. Фото: Александр Рюмин / ТАСС

«Высокопоставленные покровители»

У тех, кому приходилось иметь дело с Двоскиным, есть другое объяснение его быстрого взлета, и оно связано с темными глубинами российской финансовой системы.

Его называют ключевой фигурой в обналичке — многомиллиардном бизнесе с незадекларированными средствами, «смазывающими» теневую экономику страны. Говорят, что он имеет тесный контакт с органами, которые должны преследовать теневой сектор. Иногда они защищали его от других ведомств, пытавшихся его обвинить. Крым — очередная глава в этой истории.

Двоскин «участвовал в организации серьезных схем обналички», сказал Кирилл Кабанов, бывший сотрудник ФСБ, который сейчас возглавляет Национальный антикоррупционный комитет и входит в президентский Совет по правам человека. Он добавил, что незаконные деньги — «не обязательно деньги мафии, как думают многие. В России ими пользуются в основном бюрократы и госкорпорации для тайных платежей. Поэтому у Двоскина много высокопоставленных покровителей».

Кирилл Кабанов. Фото: Корольков Александр / ТАСС

Двоскин сказал, что в России ни разу не был осужден за какое-либо преступление. Он назвал обвинения в участии в обналичке лживыми.

Но в 2014 году, когда Центробанк России, обеспокоившись прошлым Двоскина и финансовой стабильностью маленького московского банка, попытался остановить экспансию Генбанка в Крыму, его усилия, по словам двух человек, хорошо знакомых с ситуацией, были заблокированы с помощью политических связей в верхах. Центробанк годами пытается выдавить из системы банкиров с криминальным прошлым, закрыв уже несколько десятков небольших банков, подозреваемых в незаконных сделках. Но Двоскин, как говорят источники, оказался слишком влиятельным. Пресс-служба Центробанка отказалась это комментировать.

«Ценный источник»

«Он один из самых ценных источников информации о коррупции в банковском секторе», — сказал Александр Шаркевич, бывший спецагент МВД, работавший под прикрытием. Он рассказал, что в 2006 году перед ним была поставлена задача внедриться в сеть Двоскина. Через год, когда он подобрался близко к цели, его самого арестовали и обвинили в мошенничестве. Позже это обвинение было снято, но его признали виновным в незаконном владении оружием.

Изоляция Крыма в результате прямых санкций США и Евросоюза после аннексии дала полуострову особый статус в России. Кремль считает одним из приоритетов обеспечение его экономического благополучия, а это означает, что власти хотят быть уверенными: крымские банки не лопнут. Правительство одобрило план, по которому в течение пяти лет на развитие полуострова будет затрачено 681 млрд рублей. Заработки на полуострове примерно на треть ниже, чем в остальной части страны.

«В Крыму очень высокий уровень коррупции, — сказал финансовый омбудсмен Павел Медведев. — Из-за западных санкций там не работают большие банки, на это решаются только рискованные финансовые институты».

Двоскин согласен, что Крым привлекает «некоторые не особенно щепетильные маленькие российские банки, которые надеются, что банк, работающий там, на какое-то время станет неприкосновенным». Но он считает, что регуляторы не позволяют таким компаниям открыться.

В прошлом Двоскина мало что предвещало финансовую карьеру.

В 1977 году, во время волны еврейской эмиграции, он с семьей переехал из Одессы в США. Тогда его звали Евгений Слуцкер. Он сказал, что его семья жила в бедности в Нью-Йорке — сначала в Бронксе, а затем в бруклинском эмигрантском районе Брайтон-Бич.

По сведениям из американских судебных архивов, в 1990-х годах он дважды был осужден и отбывал срок в тюрьме за уклонение от уплаты налогов и мошенничество с акцизами на дизельное топливо. По словам прокуроров и других юристов, связанных с этими делами, такими мошенническими схемами занимались в основном организованные преступные группы. Двоскин отвергает предположения о его связи с «русской мафией» и говорит, что сама она всего лишь миф, изобретенный американскими правоохранительными органами.

Американское обвинение

Двоскин подтверждает свое знакомство с Вячеславом Иваньковым, которого в 1998 году ФБР описывало как «одну из самых печально известных фигур в российской организованной преступности нашего времени». После осуждения на девять лет за вымогательство и срока в американской тюрьме Иваньков вернулся в Россию. В 2009 году он был застрелен в центре Москвы.

«Это был человек, с которым можно было говорить на любую тему — об искусстве, о поэзии», — сказал Двоскин.

Вячеслав Иваньков. Кадр: НТВ

В 2003 году, когда Двоскин уже вернулся в Россию, в Нью-Йорке его обвинили в биржевом мошенничестве, совершенном в конце 1990-х годов. В обвинительном акте он фигурирует под фамилией Слуцкер; американские власти не знали, что он, вернувшись в Россию, сменил фамилию. Большинство фигурантов дела были осуждены и приговорены к тюремным срокам. Двоскин до сих пор в розыске в связи с этим делом.

Обвинители предполагают, что ему принадлежала доля в брокерской конторе, через которую осуществлялись мошеннические операции, но сам он утверждает, что у него там был только счет и ни к каким противозаконным делам он не причастен.

«Конечно, я не ангел, — сказал он. — Я знаю, как отмывать деньги, и это невозможно делать с помощью своего банковского счета».

Вернувшись в Россию и приняв православие, он, по его словам, продавал оборудование для игорного бизнеса и давал финансовые советы состоятельным друзьям. «Мы направляли людей в банки, которым можно доверять», — сказал он.

Среди друзей Двоскина — Андрей Луговой, которого британские власти подозревают в отравлении Александра Литвиненко радиоактивным полонием в Лондоне в 2006 году. Луговой, ныне депутат Госдумы, отрицающий все обвинения, передал через своего помощника, что не дает комментариев о своих друзьях.

«Он босс»

В 2013 году, когда Двоскин инвестировал средства в Генбанк, тот переживал не лучшие времена. Двоскину принадлежит 7,2% банка, он занимает позицию вице-президента. Среди других акционеров родственник Лугового. Жена Двоскина, бывшая гимнастка, — председатель. Но, посетив центральный офис банка, мы поняли, что влияние Двоскина больше, чем предполагает его формальная должность. На вопрос о том, отвечает ли она за банк, президент Елена Пономарева ответила: «Нет, нет, нет. Он босс».

Андрей Луговой на пленарном заседании Государственной Думы РФ. Фото: Михаил Джапаридзе / ТАСС

Двоскин сказал, что не планировал переезд в Крым. «Мы были в Крыму, а военные как раз оказались поблизости, — сказал он. — Они попросили нас остаться и помочь устроить финансовую систему».

Министерство обороны России отказалось это комментировать.

По словам Двоскина, Генбанк получил поддержку местных властей, бесплатно предоставив правительствам Крыма и Севастополя 25-процентные доли в банке. В прошлом году банк получил право оперировать государственными пенсиями в Крыму; на депозитных вкладах в банке, застрахованных государством, 16 млрд рублей.

Политические связи снова пришлись кстати.

Ведущее рейтинговое агентство России («Эксперт РА». — Открытая Россия) прошлой осенью понизило рейтинг Генбанка в связи с «высокими регуляторными рисками». Агентство отметило, что банк давал крупные кредиты компаниям, не ведущим реального бизнеса, а его операции с наличными вызывают вопросы, полностью ли они соответствуют законам, направленным против отмывания денег. Двоскин назвал эту оценку предвзятой. Генбанк прекратил сотрудничать с агентством.

«Мы видим интенсивный рост, — сказал Двоскин. — Тренд почти невероятный — каждый день клиенты, индивидуальные и корпоративные, приходят и открывают счета».

ЕВГЕНИЯ ПИСЬМЕННАЯ, ИРИНА РЕЗНИК